Last night I dreamt I went to Manderley again.
If there is any more beautiful and haunting first line in English fiction, I've never read it. And it was a line I had cause to think of a lot during the fall of 1997 and the winter of 1998. I didn't dream of Manderley, of course, but of Sara Laughs, which Jo sometimes called 'the hideout.' A fair enough description, I guess, for a place so far up in the western Maine woods that it's not really even in a town at all, but in an unincorporated area designated on state maps as RR-90.
The last of these dreams was a nightmare, but until that one they had a kind of surreal simplicity. They were dreams I'd awake from wanting to turn on the bedroom light so I could reconfirm my place in reality before going back to sleep. You know how the air feels before a thunderstorm, how everything gets still and colors seem to stand out with the brilliance of things seen during a high fever? My winter dreams of Sara Laughs were like that, each leaving me with a feeling that was not quite sickness. |
Прошлой ночью я видел сон о том, что снова поехал в Мандерлей.
Если есть более красивая и запоминаемая первая строка в английской прозе, то я никогда ее не читал. И это была строка, о которой я много думал осенью 1997 и зимой 1998. Я мечтал не о Мандерлее, а конечно же о Саре Хохотушке, которую Джо иногда называла «убежищем». Довольно честное описание, я думаю, для места в далеком западном Мэне, которое находится за пределами города, а территория, обозначается на карте штата только как РР-90.
Последний из этих снов был кошмаром, но после него они стали сюрреалистической простотой. Они были снами, после которых я просыпался с желанием включить свет в спальне, чтобы я мог снова убедиться, что мой дом реальный, прежде чем уснуть. Вы знаете, как чувствуется воздух перед грозой, как все замирает и цвета кажутся такими разнообразными как во время горячки? Мои зимние мечты о Саре хохотушке были такими, что каждый оставлял меня с чувством, похожим на тошноту. |
Учи слова по фразам из фильмов