It went no further — in a houseful of Arlens and with Susy Donahue not quite officially divorced yet (like me, she was an honorary Arlen that Christmas), it hardly could have done — but I decided it was time to leave . . . unless, that was, I wanted to go driving at high speed down a narrow street that most likely ended in a brick wall. I left on the twenty-seventh, very glad that I had come, and I gave Frank a fierce goodbye hug as we stood by my car. For four days I hadn't thought at all about how there was now only dust in my safe-deposit box at Fidelity Union, and for four nights I had slept straight through until eight in the morning, sometimes waking up with a sour stomach and a hangover headache, but never once in the middle of the night with the thought Manderley, I have dreamt again of Manderley going through my mind. I got back to Derry feeling refreshed and renewed.
The first day of 1998 dawned clear and cold and still and beautiful. I got up, showered, then stood at the bedroom window, drinking coffee. It suddenly occurred to me — with all the simple, powerful reality of ideas like up is over your head and down is under your feet — that I could write now. It was a new year, something had changed, and I could write now if I wanted to. The rock had rolled away.
I went into the study, sat down at the computer, and turned it on. My heart was beating normally, there was no sweat on my forehead or the back of my neck, and my hands were warm. I pulled down the main menu, the one you get when you click on the apple, and there was my Word Six. I clicked on it. The pen-and-parchment logo came up, and when it did I suddenly couldn't breathe. It was as if iron bands had clamped around my chest. I pushed back from the desk, gagging and clawing at the round neck of the sweatshirt I was wearing. The wheels of my office chair caught on little throw rug — one of Jo's finds in the last year of her life — and I tipped right over backward. My head banged the floor and I saw a fountain of bright sparks go whizzing across my field of vision. I suppose I was lucky to black out, but I think my real luck on New Year's Morning of 1998 was that I tipped over the way I did. If I'd only pushed back from the desk so that I was still looking at the logo — and at the hideous blank screen followed it — I think I might have choked to death. |
Дальнейшего развития наш роман не получил – в доме полном Арленов и с Сьюзи Донахью, не совсем официально разведенной пока, (как и я, она была почетным гостем Арленов на это Рождество), это было трудно сделать – но я решил уехать… иначе, это было, я хотел разогнать машину на высокой скорости на узкой улице, которая скорей всего заканчивалась кирпичной стеной. Я уехал двадцать седьмого, счастливый от того, что я приезжал. Френк крепко обнял меня на прощание, когда мы стояли возле моей машины. Четыре дня я вообще не думал о грязи в моем сейфе в «Файделити юнион» и четыре ночи я спал спокойно до восьми часов утра, иногда просыпаясь с неприятным ощущением в животе и тупой головной болью, но ни разу посреди ночи с мыслями о Мандерлее, мои повторяющиеся сны о Мандерлее исчезли из моей головы. Я вернулся в Дерри, чувствуя себя освеженным и обновленным.
Первый день 1998 стал ясным, холодным, тихим, и красивым. Я проснулся, пошел в душ, потом стоял возле окна в спальне и пил кофе. Неожиданно ко мне пришла мысль – со всеми простыми, мощными идеями, которые крутятся возле головы и падают к ногам – что теперь я могу писать. Это был Новый год, что-то изменилось, и я мог писать теперь, если бы хотел. Камень укатился.
Я пошел в кабинет, сел возле компьютера и включил его. Мое сердце билось нормально, у меня лбу и затылке не было пота и мои руки были теплыми. Я выбрал основное меню, то которое выпадает, когда Вы нажимаете на яблоко и вот он мой Ворд шесть. Я нажал на него. Логотип с ручкой и бумагой появился, а когда это произошло, я, вдруг, не смог дышать. Это было, как будто металлическая повязка сжимала мою грудь. Я оттолкнулся от стола, хватаясь и царапаясь за воротничок рубашки, которую я надел. Колесики моего офисного кресла попали на ворс ковра – одно из изобретений Джо в последние годы ее жизни – и я упал прямо назад. Моя голова ударилась о пол, и я увидел фонтан ярких звездочек в своем сознании. Я думаю, что мне повезло, что я временно потерял сознание, но я думаю, что настоящей удачей утром Нового 1998 года было то, что я упал с кресла именно так. Если бы я только оттолкнулся от стола так, что все еще смотрел бы на логотип – и на пугающий белый экран, следовавший за ним – я думаю, я мог бы задохнуться до смерти. |
Учи слова по фразам из фильмов