I think I want to scream. I think I mean to turn around and run back up the driveway — I will take my chances with the thing behind me. But before I can, the back door of Sara Laughs opens, and a terrible figure darting out into the growing darkness. It is human, this figure, and yet it's not. It is a crumpled white thing with baggy arms upraised. There is no face where its face should be, and yet it is shrieking in a glottal, loonlike voice. It must be Johanna. She was able to escape her coffin, her winding shroud. She is all tangled up in it.
How hideously speedy this creature is! It doesn't drift as one imagines ghosts drifting, but races across the stoop toward the driveway. It has been waiting down here during all the dreams when I had been frozen, and now that I have finally been able to walk down, it means to have me. I'll scream when it wraps me in its silk arms, and I will scream when I smell its rotting, bug-raddled flesh and see its dark staring eyes through the fine weave of the cloth. I will scream as the sanity leaves my mind forever. I will scream . . . but there is no one out here to hear me. Only the loons will hear me. I have come again to Manderley, and this time I will never leave.
The shrieking white thing reached for me and I woke up on the floor of crying out in a cracked, horrified voice and slamming my head repeatedly against something. How long before I finally realized I was no longer asleep, that I wasn't at Sara Laughs? How long before I realized that I had fallen out of bed at some point and had crawled across the room in my sleep, that I was on my hands and knees in a corner, butting my head against the place where the walls came together, doing it over and over again like a lunatic in an asylum?
I didn't know, couldn't with the power out and the bedside clock dead. I know that at first I couldn't move out of the corner because it felt safer than the wider room would have done, and I know that for a long time the dream's force held me even after I woke up (mostly, I imagine, because I couldn't turn on a light and dispel its power). I was afraid that if I crawled out of my corner, the white thing would burst out of my bathroom, shrieking its dead shriek, eager to finish what it had started. I know I was shivering all over, and that I was cold and wet from the waist down, because my bladder had let go. |
Мне хочется кричать. Я намереваюсь развернуться и бежать к проезжей части – попытать свои шансы с тем, что позади меня. Но прежде, чем я смог, дверь Сары хохотушки открылась, и ужасная фигура пронзила сияющую темноту. Это человек, эта фигура, и все же это не человек. Это сморщенная белая вещь, с дряблыми поднятыми руками. Нет лица в том месте, где должно быть лицо и все же оно пронзительно кричит своей голосовой щелью, голосом подобным гагаре. Это должно быть Джоанна. Он смогла сбежать из своего гроба, но не окутывающего её савана. Она вся опутана им.
Как отвратительно быстро это создание! Оно не плывёт, как воображаемые призраки, а несется через веранду в сторону проезжей части. Оно ждало здесь во время всех снов, когда я стоял, застыв и теперь, когда я, наконец, смог спуститься сюда, и оно хочет захватить меня. Я буду кричать, когда оно завернет меня в свои шелковые руки, и я точно буду кричать, когда почувствую запах его гниения, разъеденной насекомыми плоти, и увижу его темные выпучившиеся глаза через тонкую ткань покрова. Я буду кричать, потому что здравый смысл покидает мою голову навсегда. Я буду кричать…, но здесь никого нет, чтобы услышать меня. Только гагары услышат меня. Я опять попал в Мандерлей, но на этот раз навсегда.
Визжащая белая вещь приблизилась ко мне, и я проснулся, лежащий на полу и кричащий неистовым, ужасным голосом и стуча головой почему-то. Как много времени прошло, пока я, наконец, не осознал, что уже не сплю, что я уже не в Саре Хохотушке? Как много времени прошло, пока я, наконец, не осознал, что я упал с кровати и каким-то образом прополз через комнату во сне, и стоял в углу на четвереньках, ударяясь головой о место, где соединяются стены, делая это опять и опять, как лунатик в психиатрической больнице?
Я не знал, не мог знать с выключенным электричеством и остановившимися прикроватными часами. Я знаю, что сначала я не мог вылезти из угла, потому что он чувствовался более безопасным, чем широкая комната, и я знаю, что долгое время сила сна держала меня даже после того, как я проснулся (главным образом, я представлял, потому что не мог включить свет и развеять эти силы). Я боялся, что если я выползу из своего угла, белая вещь выпорхнет из моей ванной, визжа своими мертвыми воплями, страстно стремящаяся закончить, то, что начала. Я знаю, что я вздрагивал, и было холодно и мокро внизу, потому что мой мочевой пузырь опорожнился. |
Учи слова по фразам из фильмов