Флаг Великобритании Школа английского языка онлайн №1

Главная>Учебники и самоучители 1-25 26-50 51-75>Елисеева В. В. "Лексикология английского языка"

Елисеева В. В. "Лексикология английского языка" (часть 2)

Здесь вы можете бесплатно скачать книгу: Елисеева В. В. "Лексикология английского языка".

 

<<<Начало

1.2.2. Типы контекста
Прежде всего рассмотрим типы контекста, основываясь на языковых, материальных индикаторах. В зависимости от их характера различаются лексический, грамматический (у Амосовой — синтаксический) и смешанный (лексико-грамматический) типы контекста.
При лексическом типе важно лексическое значение слов-индикаторов, под влиянием которых и происходит выбор семантически связанной с ними части значения ядра. Например, прилагательное sound потенциально может быть реализовано в одном из четырех значений: 1) healthy, not injured, hurt or decayed; 2) based on reason, prudent; 3) capable, careful; 4) thorough, complete. В речи каждое из этих значений оказывается в окружении разных индикаторов: 1) sound mind in a sound body; sound fruit; 2) sound argument (policy); sound advice; 3) a sound tennis player; 4) sound sleep; sound thrashing. Лексическое значение индикаторов mind, body, fruit (smth that can be injured, hurt or decayed) указывает на значение ядра 1. Сема reason, содержащаяся в лексическом значении индикаторов argument, policy, advice, указывает на необходимость выбора значения 2. Подобным же образом действуют индикаторы player и sleep или thrashing.
Еще пример: существительное mouth реализуется в значении opening through which animals take food in; space behind this containing the tongue, etc. в сочетании с индикатором dog, в лексическом значении которого есть сема animal. Другое значение mouth — opening or outlet — реализуется в сочетаниях с лексическими индикаторами bag, cave, river, etc., объединенных семой inanimate. В лексическом контексте, таким образом, выбор значения ядра зависит только от лексического значения индикатора или индикаторов.
Грамматический контекст возникает тогда, когда в роли индикатора выступает какая-либо грамматическая функция. Так, например, значение слова ill зависит от той функции, которую оно выполняет в высказывании. Если функция предикативная (fall ill; be taken ill), значение ядра можно толковать как in bad health. В атрибутивной функции (ill luck; ill will) значение ядра — bad, hostile. Аналогичный пример — выбор значения глагола make, который в функции части составного сказуемого (make smth move) реализует значение compel, cause (They made me tell the story.), но в функции простого сказуемого с прямым дополнением означает construct or produce smth (She made coffee for all of us. Bricks can be made
of clay.).
Чаще всего, однако, для верного выбора части объема значения многозначного слова используется смешанный (лексико-грамматический) тип контекста, где важно и лексическое значение, и грамматическое оформление индикаторов. Например, при одинаковой грамматической оформленности фраз Не ran a horse и Не ran the risk реализации значения make move и expose oneself to a possibility of danger способствуют лексические значения индикаторов. Однако одновременно с этим «срабатывает» и грамматический контекст — присутствие дополнения при глаголе-ядре в данной конструкции в отличие, например, от The horse ran. Также недостаточно для полного понимания высказывания It stopped to start again soon его грамматическое оформление, хотя оно и снимает часть «лишних» значений ядра stop (ср. It stopped doing smth). Необходимым оказывается еще и лексическое значение индикатора it. Если это заместитель слова с общим лексическим значением living being, реализуется значение ядра come to rest, halt (The dog stopped to start again. The tourists stopped for a night to start again in the morning.); значение it — inanimate object уточнит ядро как discontinue (The rain stopped.).
В тех случаях, когда в качестве индикатора выступает не материальный отрезок речи, а условия, в которых происходит речевой акт, мы имеем дело с речевой ситуацией или экстралингвистическим, «неязыковым контекстом. Заметим попутно, что в разных работах он может называться макроконтекстом, речевым, бытийным или тематическим контекстом. Формы речевой ситуации разнообразны. Одна из наиболее распространенных — так называемая «жизненная ситуация», т. е. внеязыковые обстоятельства, в которых употреблено многозначное слово.
Рассмотрим пример со словом table в предложении Move that table a bit to the right. В ситуации перестановки мебели значение выясняется под ее влиянием — a piece of furniture; в ситуации подготовки к выступлению, докладу это list of facts, numbers, systematically arranged (mathematical tables). Реализация нужного значения происходит с помощью не языковых индикаторов, а внеязыковой «жизненной ситуации». К обстоятельствам речи относятся также жесты, мимика, интонация говорящего.
Близкая по характеру разновидность речевой ситуации — ситуация тематическая, или, как ее часто называют, сюжетная. Индикатором, помогающим отбору, является все содержание текста, его тема. Несмотря на название, сюжетная ситуация не связана с сюжетом художественного произведения. Тема, как правило, помогает определить значение слова в специальных текстах, особенно если речь идет об использовании термина в разных отраслях. Классический пример — действие тематической (сюжетной) ситуации в роли индикатора при ядре case. В работах по грамматике слово реализует значение form of a noun or pronoun, в юридических текстах — question to be decided in a law-court, в медицинских — person suffering from a disease, в военном деле — operation, в финансовой тематике — actual state of affairs и, наконец, в бытовом смысле — instanceor example of the occurrence of smth.
Особо выделяется описательная ситуация, когда в роли индикатора выступает не сама обстановка речи, как в первом типе, а описание этой обстановки. Частный случай описательной ситуации — авторские ремарки в пьесах, например: What a mess this table is! (bangs his fist on it spilling the tea).
И контекст, и речевая ситуация нейтрализуют в речи многозначность слова. Если индикатор варьируется, не влияя на семантику ядра, контекст носит переменный характер. Словосочетание свободно и подчинено только общим законам сочетаемости слов в языке (a boy's — girl's — dog's — cat's mouth). Иногда индикатор и ядро образуют неразрывную смысловую связь, взаимно влияя на семантику друг друга. В этом случае контекст называется постоянным, а словосочетание перестает быть свободным и переходит в разряд фразеологических.

2. Полисемия как синхронное явление
Синхронический подход к явлению многозначности призван установить, все ли значения слова одинаково актуальны на данном отрезке времени, какие из них являются второстепенными, а какое — основным.
2.1. Типы значений многозначного слова
Семантическая структура многозначного слова, как правило, нелинейна, в ней сложно отделить значения от оттенков, дополнительных и ассоциативных значений и т. д. Принято считать, что основным значением слова является то, которое на данном отрезке времени чаще всего ассоциируется с данным звукографическим комплексом в сознании большинства носителей. Так, слово room прежде всего связывается со значением part of a flat, а значения space (no room to drop an apple) и possibility
(There's always room for improvement) возникают только в определенных контекстуальных условиях. А. И. Смирницкий ввел в научный обиход термин «лексико-семантический вариант (ЛСВ)». Под ним понимается один из структурных вариантов слова, совокупная семантика которых в случае многозначности «расщепляется» на отдельные части. Другие разновидности вариантов слова (морфологические, грамматические и словообразовательные) А. И. Смирницкий объединяет под общим названием фономорфологических. Различия между ЛСВ не касаются звукографической оболочки слова, но проявляются либо в разной сочетаемости, либо в синтаксических связях, либо во фразеологических особенностях.
Разнообразие семантической структуры многозначного слова отражается в наличии разных типов его значений. Прежде всего, принято выделять стержневое, или основное, значение слова. Именно оно служит стержнем, связывающим все остальные ЛСВ своим значением. Например, слово hand имеет в качестве стержневого значение part of the human arm beyond the wrist, а производные значения (которые также называются второстепенными) связаны с ним отношениями метонимического переноса (influence or agency; a source from which smth comes; skill; employee who works with his hands; applause; etc.) либо функционального сдвига (keeping; possession; responsibility; share in an activity; pointer on a watch, clock, etc.; handwriting; signature).
Стержневое значение не всегда можно четко выделить в структуре слова; особенно сложно это бывает тогда, когда стержневое и производные значения взаимно связаны причинно-следственными отношениями (to surprise: 1. give a feeling of smth sudden or unexpected; 2. come upon suddenly), но трудно определить, которое из значений является причиной, а которое — следствием. Такие слова принято называть двухфокусными. Как правило, однако, полисемия предполагает наличие одного основного и одного или нескольких производных значений слова.
Еще один аспект описания полисемантичного слова отражает зависимость реализации того или иного значения от контекста. В этом случае принято выделять свободное и связанные значения. Свободное значение чаще всего является основным и в первую очередь ассоциируется в сознании носителя языка с данным звуковым или графическим комплексом. Например, в рассмотренном выше слове room таким значением будет part of a flat. Связанные значения подразделяются на три типа в соответствии с теми элементами высказывания, которые влияют на выбор ЛСВ. Грамматически связанное значение зависит от грамматической структуры, в которой находится многозначное слово. Очень отчетливо видна такая зависимость на примере глагола make, который выступает в разных грамматических конструкциях в разных значениях: в модели V + О — construct or produce smth; e. g. make coffee, make bricks; V + О + Inf— compel, force, persuade; e. g. They made me repeat the story; V + О + С — cause smth or smb to be a particular thing or possess a particular quality; e. g. make the world a better place; make smb a star. Другой пример — реализация ЛСВ прилагательного ill в зависимости от его синтаксической функции: to be ill//an ill omen.
Лексически связанное значение многозначного слова проявляется по-разному в зависимости от того, в какую лексико-семантическую группу оно входит. Например, существительное walk реализует одно из своих значений, journey on foot, в сочетании со словами quick, lazy, morning и т. д., принадлежащими к ЛСГ «движение» или «время». В сочетании со словами, описывающими какую-то территорию, слово реализует другое лексически связанное значение, path or route (my favourite walks in the neighbourhood; a stony walk to the castle, etc.). Грамматическая модель в данном случае роли не играет, поскольку внутри одной и той же конструкции оказывается важным именно лексический признак (stony walk/quick walk).
Третий тип связанного значения носит название фразеологически связанного.
В этом случае многозначное слово входит в состав устойчивого (фразеологического) сочетания и в объеме его значения появляется ЛСВ, возможный только в окружении единиц, составляющих данное сочетание. Так, слово blank обладает свободным значением empty, но в составе фразеологических единиц blank wall, blank look, blank despair или blank verse реализует ЛСВ with no door, window, or other opening; without interest or expression; utmost; without rhyme соответственно.

3. Полисемия в диахроническом освещении
3.1. Исходное и производное значения
Диахронический подход к явлению полисемии позволяет проследить накапливание лексико-семантических вариантов «сквозь время» (греч. dia — «сквозь» и chronos — «время»), от исходного значения к вторичным, производным от исходного. Например, современный носитель английского языка воспринимает глагол bandy как однозначный, выступающий в архаичных фразах (to bandy compliments, suggestions) со значением to exchange. Между тем перед нами результат вторичной номинации, т. е. развития дополнительного значения от исходного to throw (a little ball). В данном примере исходное значение сохраняется на периферии языковой системы, в ограниченном стилистическом слое, называя устаревший денотат. Сохранение исходного значения наиболее характерно для формирования всего комплекса значений многозначного слова, однако обнаружить этот смысловой стержень не всегда просто.
Исходное значение слова может исчезнуть из живого употребления и быть выявлено только посредством анализа архаичных, застывших форм высказываний, например фразеологических единиц. Так, современное значение прилагательного quick (speedy; lasting a short time) не является единственным в структуре этого слова. Исходное значение quick находится, если мы обратимся к устойчивым выражениям to touch to the quick и the quick and the dead, а также к наименованию ртути — quick silver. Диахронический подход помогает установить, что исходное значение слова quick — alive, перейдя в архаику, уступило место значению вторичному,
производному.
Нередки также случаи утраты исходного значения в процессе развития языка. Примером такой утраты может служить история комплекса значений слова beam: 1) line of light that shines from a torch or the sun; 2) a long thick bar of wood, metal, or concrete, esp. one which is used to support the roof of a building. Общность этих двух ЛСВ явно ощущается, но восстановить исчезнувшее исходное значение можно только диахронически, обратившись к общегерманскому периоду и сравнив английское слово beam с немецким Ваum — «дерево».

3.2. Пути развития многозначности
Исторически развитие и накапливание вторичных, производных значений шло двумя основными путями, получившими названия цепочечного и радиального.
При цепочечном пути развития полисемии каждое следующее значение развивалось из предыдущего, иногда очень далеко отрываясь от исходного. В качестве примера можно рассмотреть историю накапливания значений в слове brand.
Brand — 1) burning or charred log or stick; 2) mark made by hot iron; 3) stigma; 4) trade-mark; 5) particular kind of goods (д.-герм, brandoz: bran-pret. of brinnan — burn + suf. -do). Значения образуют как бы смысловую цепочку, логически развивая предыдущий этап. В случае выпадения какого-либо из звеньев логика развития нарушится и полисемия распадется. Другой пример — цепочка значений слова order: I) way in which things are placed in relation to one another (alphabetical order); 2) condition in which everything is carefully arranged (working order); 3) obedience to law, rules authority (keep order); 4) rules accepted (on a point of order); 5) command given with authority (obey orders); 6) request to supply goods (an order for two tons of coal); 7) written direction (bank order). Здесь, как и в предыдущем примере, выпадение одного из промежуточных значений привело бы к распаду всей системы.
Естественно предположить, что цепочечный путь развития многозначности в чистом виде встречается нечасто. Более распространен другой путь, известный под названием радиального. В этом случае исходное значение можно представить в виде некоего центра, от которого отходят радиусы вторичных, производных значений. Каждое из таких вторичных значений развивается непосредственно из исходного и не зависит от предыдущего производного. Связь между ЛСВ опосредована наличием именно исходного, стержневого значения. Так же как и цепочечный, радиальный путь развития в чистом виде встречается редко. Поэтому проиллюстрируем сказанное примером смешанного развития комплекса значений в слове step. Исходное значение (0. movement of one's leg) выступает в качестве центра, от которого радиально отходят значения 1) one action in a series of actions to gain a purpose; 2) putting the right (or wrong) foot at the same/different time with others; 3) way of walking (as seen or heard); 4) place for the foot when going from one level to another. В то же время исходное значение (0. movement of one's leg) и значение 3 (way of walking as seen or heard) образуют начало цепочки, следующим звеном которой становится значение 3-а (sound made by smb when walking). Аналогично развивается и радиальное значение 4 (place for the foot when going from one level to another), дополняя набор ЛСВ слова переносным значением 4-а (grade, rank, promotion).

3.3. Распад полисемии
В ходе развития значения слова в нем происходят различные процессы, влияющие на его формальную и смысловую стороны. В результате некоторых из них уже сложившаяся многозначность может подвергнуться распаду. Основными причинами распада полисемии принято считать следующие:
1. Сформировавшиеся ЛСВ вступают в различные сочетания как грамматического, так и лексического плана. В результате уточняемые этими сочетаниями значения расходятся весьма далеко и утрачивают связь с исходным. Полисемия распадается. Примером может служить слово industry, которое в разных контекстах реализует разные, в современном языке уже не связанные семантически значения diligence (his industry and thrift) и trade or manufacture (cotton industry), а также toast (cp. A buttered toast и to propose a toast).
2. Исходное значение устаревает, что приводит к утрате связи между производными. В этом случае чаще всего ЛСВ переходят в разряд омонимов, как в слове stock: I) share (stock exchange); 2) part of a gun; 3) family; Исходное значение (central part of a tree) устарело, связь между производными не прослеживается. При цепочечной полисемии распад может наступить в результате устаревания любого из ЛСВ.
3. Причиной распада полисемии исторически становилось и графическое размежевание значений. Например, этимологически восходящие к
латинскому florem среднеанглийское и старофранцузское слова flour к новоанглийскому периоду разошлись орфографически в значениях «part of a plant that produces seed» (flower) и «fine meal, powder made from grain» (flour). Аналогичным образом графически разведены значения «account of real or imaginary events» (story) и «floor or level in a building» (storey) заимствованного из французского языка estoree, a building.
4. ЛСВ получают разное семантическое развитие в английском языке, если происхождение многозначного слова находится за его пределами. Так, значения «коробка» и «растение» в слове box связаны с его этимологическим источником, а ЛСВ «вид спорта» и «удар в ухо» развились уже после заимствования слова английским языком. Необходимой для полисемии связи более не стало, и новая пара значений фактически образовала омонимическую группу.
Таким образом, существование многозначности в языке не только позволяет поддерживать принцип языковой экономии (с чем соглашаются, кстати сказать, не все исследователи), но и обеспечивает устойчивость и системность отношений между лексическими единицами языка.

Глава 4
СИСТЕМНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ЛЕКСИКЕ
1. Омонимия
Понятие омонимия

Формальная общность слов объединяет их в подсистему под общим названием омонимов (homonyms < Gk homo — same+ onoma — name), т. е. слов, обладающих сходством формы при различном содержании каждого из них. Омонимы в языке могут появляться не только в результате утраты связи между ЛСВ многозначного слова (stock — part of a gun; a share; line of ancestry; etc.), но и в результате словообразовательных процессов, например приема конверсии (о чем будет сказано ниже в соответствующем разделе); источником омонимов может быть также результат звукового совпадения разных слов в процессе фонологических изменений в диахронии (knight < kniht; night < niht). Еще один источник омонимов в английском языке — этимологические дублеты, слова, неоднократно заимствованные в английский из других языков. Например, латинское слово basis послужило источником английского base в значении lowest part of anything, а будучи вторично заимствовано через итальянский язык, дало омоним со значением deep sounding (voice).
1.2. Типы омонимов
Существуют различные определения омонимии, основанные на расхождениях мнений лингвистов в вопросе о понимании языковой формы. Ряд исследователей ограничивает ее звуковой оболочкой слова, другие ученые расширяют понятие формы, включая в него и графическое представление; таким образом, омонимическими могут называться все возможные совпадения единиц в плане выражения. Этим объясняется существование различных классификаций омонимов, учитывающих различия по форме, как общие, так и по словоформам, степень совпадения формы, а также принадлежность омонимов к одной и той же или разным частям речи.
В соответствии с формой омонимы подразделяются на омофоны, омографы и абсолютные омонимы. Омофоны (homophones < Gk homos — same, phono — sound), как следует из их названия, обладают одинаковой звуковой формой, но различаются не только семантически, но и графически (bare/bear, road/rode, etc.). Омографы (homographs < Gk homos — same, grapho — write), напротив, совпадают графически, но читаются различно (row, read, bow, etc.). Абсолютные омонимы обладают общей звуковой и графической формой, различаясь семантикой и нередко частеречной принадлежностью (bear — carry, bear — animal; match — contest, match — person; match — fit).
Степень совпадения формальной стороны омонимов позволяет выделить омонимы полные, совпадающие по всей парадигме (lighter — device; lighter — boat, PI. lighters), и частичные, совпадающие только в некоторых словоформах (rose — flower; Past form of «rise»), остальные словоформы, в частности множественное число существительного и инфинитив глагола, неомонимичны; аналогичный пример — словоформы saw (прошедшее время от глагола see и единственное число существительного saw). Частичные омонимы (по терминологии В. В. Виноградова — «морфологические омонимы», их часто также называют «омоформы») очень характерны для флективных языков с большим количеством словоформ, однако их немало и в английском языке.
В зависимости от принадлежности каждого из омонимов к какой-либо части речи различают омонимы лексические, грамматические и лексико-грамматические. Лексические омонимы одинаковы по грамматической характеристике, но различны лексически, т. е. по смыслу. Так, омонимы match — contest и match — person принадлежат к одной и той же части речи, но не сводимы к общему значению. Одинаковая звукографическая форма и грамматические признаки позволяют считать их омонимами, но смысловая разница относит эти омонимы к разряду лексических. В грамматических омонимах можно обнаружить смысловую общность, но принадлежат они к разным частям речи, что, в частности, отличает их от ЛСВ многозначного слова. Так, омонимы match—contest (noun) и match — put smth in competition (verb) не только одинаковы с точки зрения произнесения и графики, но и связаны общим смыслом compete; однако их категориальное различие делает эти слова грамматическими омонимами. В аналогичных отношениях находятся омонимы mere (noun) — pond, small lake и mere (adj) — not more than, связанные общей семой «малость». Что касается лексико-грамматических омонимов, то их совпадение ограничивается формальной стороной, а различия касаются и грамматической, и лексической характеристик. Примеры такой омонимии — пара match — possible husband / match — put smth in competition; stem — severe, strict / stern — back end of a ship и множество других. В этом случае, как правило, в формировании омонимической группы участвует словообразовательная конверсия, а сам процесс именуется моделированной омонимией. Наличие моделированной омонимии признается не всеми лингвистами из-за близости лексических значений этих омонимов. Однако, поскольку образованные по конверсии единицы несомненно являются самостоятельными словами, обладающими общностью формы, логично относить их к омонимам.
Омонимия в английском языке может касаться не только слов и словоформ, но и других единиц языка, например морфем (-s: 3rd person Sg, Present Indefinite form of a verb/Pl of a noun/Possessive marker; -er: Noun suffix/ Comparison form of Adjective suffix).
В основу каждой из приведенных выше классификаций положен какой-то один признак. Существуют, кроме того, типологии омонимов, построенные на двух и более параметрах (см., например, классификации, предложенные А. И. Смирницким, И. В. Арнольд, А. В. Малаховским), что свидетельствует о многомерности явления омонимии. В рамках настоящего пособия, однако, мы ограничимся выделением наиболее очевидных типов омонимов, особо обратив внимание на то, что в плане выражения основным признаком омонимии является тождество формы (звуковой или графической), а в плане содержания — различие значений (лексических и грамматических).

2. Синонимия
2.1. Основные признаки синонимичности слов
Синонимия (от греч. synonymia — «одноименность») основывается на способности языковой системы иметь несколько означающих для одного означаемого и помогает отражению в языке разнообразных свойств объективного мира с использованием минимума языковых средств. Синонимия проявляется на всех уровнях языка, поэтому различают синонимию фразеологическую, грамматическую, словообразовательную и лексическую. Лексическая синонимия понимается узко как полное, а широко как частичное совпадение значений языковых единиц при сохранении различий в смысловых оттенках и стилистической окраске. В многозначных словах каждый лексико-семантический вариант может входить в самостоятельный синонимический ряд.
Подход к проблеме синонимичности менялся неоднократно на протяжении многих веков изучения языковых законов. Ряд лингвистов, особенно лексикографов, склонны трактовать понятие синонимии очень широко, включая в него даже массив десятков слов и выражений, которые могут быть использованы вместо какого-либо слова для передачи оттенков его значения, как это делает, например, П. Роже, составитель знаменитого Тезауруса. Еще Л. Блумфилд утверждал, что синонимические отношения не могут носить языкового характера, так как любая языковая форма закреплена за определенным значением и ее изменение приведет к изменению значения слова. Высказывалось и мнение, что исторически существовали
отношения синонимичности, но в процессе становления вокабуляра значения разошлись, исчезла их взаимозаменяемость, а вместе с ней и синонимичность. Однако факты языка показывают, что даже в максимально систематизированной области вокабуляра, терминологии, могут уживаться слова разной формы, но одного значения (spirants/fricatives; сибилянты/шипящие; лингвистика/языкознание и т. д.) Референциалъный подход к решению этого вопроса позволяет увидеть, что отношения синонимичности связаны с таким компонентом значения, как концепт (понятие), выделяемым в треугольнике Огдена—Ричардса. Слова, образующие синонимический ряд, объединяются по принципу общности понятия, описывая его с разных сторон. Так или иначе во всех определениях синонимии обнаруживается общий признак — «семантическая общность словарных единиц»1, причем в это определение входит и общность понятийная, и общность денотата. Основным признаком синонимичности слов может считаться, таким образом, тождество или близость их смыслов. Другим необходимым признаком можно признать частичную взаимозаменяемость синонимов, т. е. их совместимость в одних условиях контекста и несовместимость в других. Так, прилагательные rotten и addled синонимичны в сочетаемости с существительным egg, но не синонимичны в сочетаемости с brain или head. Для синонимов характерна также различная сочетаемость с другими словами. Например, существительное jail, являясь синонимом prison, может входить в иные по сравнению с последним сочетания (be in jail/prison; put in jail/prison; но jail bird/-). Другие примеры различной комбинаторики — tongue/language: mother tongue/language, но dead language/-; to wage/carry: to wage/carry on straggle, campaign, но to wage/- war. Подобная взаимозаменяемость происходит из общности лексических и грамматических значений синонимов.
В речи синонимам свойственны две основные функции — функция замещения, когда одна единица замещается другой, семантически ей адекватной, для того чтобы избежать повтора при говорении, и функция уточнения. Например, в высказывании «Its effect on history is exaggerated. They have been overrating it for years» слова exaggerate и overrate выполняют функцию замещения для снятия тавтологичности. В намерение говорящего не входит раскрытие различий в действиях, выраженных данными синонимами. Этой цели служит другая функция синонимов — функция уточнения. В речи показывается та сторона объекта действительности, которая представляется наиболее важной говорящему. Выбор синонима может указывать на разные степени проявления какого-либо признака (mistake/blunder: wrong opinion, idea, act/foolish mistake); на наличие особых оттенков значения (mistake/slip (small mistake)/lapse (unexpected mistake) и т. д., а также придавать эмоциональность речи (die/expire/pop off). При совмещении обеих функций говорят о семантика-стилистическом характере синонимии.

2.2. Типы синонимов
Различать типы синонимов можно исходя из задач создаваемой классификации. Одно и то же понятие или предмет могут именоваться по-разному в различных стилях или регистрах речи внутри одного диалекта или варианта языка (gentleman/man/chap; thrifty/economical/stingy), а также различаться по диалектам и вариантам одного языка (cowshed/cowhouse; haystack/hayrick; tap/faucet; windshield/windscreen). Принадлежность синонимов к разным стилям и регистрам речи, т. е. стилистическая окраска слова, является очень важной, но она не затрагивает понятийную сторону значения. Например, слова please и pray передают нейтральную и архаичную окраску просьбы соответственно; stop talking и shut up различаются степенью эмоциональности и, согласно ей, сферами употребления. В этом случае понятийного различия между денотатами нет, а есть только ограничения стилистического характера, к которым могут добавляться эмотивные различия. Например, в ряду small/ little/ tiny/ wee (girl) синонимы small и little отличаются друг от друга эмотивностью (small — not large in degree, size, etc.; little — small, usually emotive, often preceded by another adjective, expressing feeling: a pretty little girl), tiny усиливает значение small (tiny — extremely small), a wee несет в себе семы не только размера и эмоциональной оценки, но и стилистический признак принадлежности к диалекту (wee — very small, Scottish). Синонимы, представляющие одно и то же понятие в разных стилистических регистрах, называются соответственно стилистическими и, как правило, могут быть взаимозаменяемы (особенно в сторону нейтрального регистра). Различия между ними находятся в сфере применения; оттенки самого смысла при этом носят чисто стилистический характер.
Стилистически однородные синонимы принято называть идеографическими, или понятийными, поскольку, принадлежа к одной (чаще нейтральной) стилистической сфере, они соотнесены с одним и тем же понятием, предлагая разные аспекты взгляда на него (power — force — energy соотнесены с общим понятием, максимально выраженным словом power (power — ability to do or act; force — power of body or mind; energy — force, capacity to do things and get things done; beautiful — handsome — pretty описывают один и тот же признак, выраженный в разной степени и свойственный разным денотатам). Общее для всех членов ряда значение называется инвариантным, т. е. неизменным, к которому в каждом из синонимов добавляются оттенки. Начинает действовать уточняющая функция синонимии. Носитель наиболее чистого инвариантного значения, нейтральный стилистически, — доминанта ряда. В приведенных выше примерах доминантой являются слова power и good-looking соответственно.
Если значения понятийных синонимов полностью совпадают (а в многозначном слове в отношения синонимии вступают ЛСВ), они называются абсолютными (или полными) синонимами. Таких слов в языке мало, и существуют пары (или ряды) абсолютных синонимов недолго (spirants/ fricatives). В дальнейшем проходит перераспределение сем внутри членов ряда и синонимы либо начинают различаться по сфере употребления (термин, стилистическая окраска и т. д.), либо приобретают новый смысловой оттенок в зависимости от сочетаемости с другими словами. В первом случае они становятся стилистическими, во втором — относительными (или частичными) понятийными синонимами. Примеры формирования стилистических синонимов — разделение сфер функционирования существительных valley и dale, о которых говорилось в разделе о причинах изменения значения слова; глаголов саше и causate, первый из которых относится к общелитературному пласту лексики, а второй употребляется в терминологической сфере как философский термин. Глагол cause входит также в синонимический ряд cause — trigger — start, члены которого представляют собой частичные понятийные синонимы, различаясь не стилистически, а оттенками смысла (cause: make smth happen; trigger — be the cause of smth serious or violent; start — make a beginning of smth).
Одинаковая предметная отнесенность проявляется и в том, что синонимические отношения могут появиться в речи между теми словами, которые в языке синонимами не являются. Так, слова poet и swan не связаны никаким общим значением, однако в речи оба эти слова употребляются синонимично в значении poet, если речь идет о У. Шекспире (the Swan of Avon). Общность контекста в этом случае позволяет назвать такие синонимы контекстуальными. Ряд контекстуальных синонимов закрепляется со временем в языке, выступая в одном и том же контексте, и тогда можно говорить о контекстуальной синонимии отдельных ЛСВ многозначного слова. Например, глаголы smash, condemn, stop, fight не являются синонимами в основном значении, но в контексте с racism их объединяет доминанта fight.
Близкими по значению могут быть не только синонимы. Ряд слов может объединяться в тематическую группу, основное отличие которой от синонимического ряда состоит в том, что, имея общее значение, члены группы представляют разные денотаты и не взаимозаменяемы. Так, слова jump, bounce, hop, spring, leap составляют синонимический ряд, описывая один и тот же денотат («отталкиваться от чего-то твердого»), тогда как набор oak, elm, fir, birch объединяется в тематическую группу «дерево», состоящую из разных денотатов.

3. Антонимия
3.1. Понятие антонимии
Как и синонимия, антонимия является языковой универсалией, но основана она не на сходстве, а на противопоставлении понятий. Контекстные формы, в которых могут проявляться антонимические отношения. в целом сводятся к нескольким типам:
1) не А, но В: not tall but short; 2) либо А, либо В: (I'll tell you if you are) right or wrong; 3) X это A, a Y это В: (Jack is) tall, but (Jim is) short. Признаковыми словами могут быть не только прилагательные, но и другие части речи — существительные (wisdom — foolishness), глаголы (mingle — separate), наречия (quickly — slowly), предлоги (up — down) и т. д.
Антонимия может проявляться не только на уровне однозначных слов, но и на уровне отдельных ЛСВ слов многозначных. Например, в комплексе значений прилагательного dull ЛСВ stupid имеет антоним bright, ЛСВ monotonous, tedious противопоставляется interesting, ЛСВ blunt — sharp, a ЛСВ dismal, cheerless — happy, cheerful.
Противопоставлены могут быть только слова, принадлежащие одной грамматической или стилистической категории. Так, пара crown -discrown антонимична только в том случае, если первое слово — глагол, а не существительное, т. е. относится к той же грамматической категории, что и второе. Пара слов truth — fib не является антонимичной, хотя члены пары и выражают противоположные понятия, поскольку truth относится к нейтральному стилистическому пласту, a fib представляет собой единицу сленга, т. е. принадлежит иной стилистической категории.
Суть антонимических отношений между словами не позволяет им объединяться в ряды, как при синонимии, а предполагает только бинарную оппозицию. Коннотативные значения в такой оппозиции роли не играют, поскольку объект не рассматривается с разных сторон, а противопоставляется по одному признаку. Как и синонимия, антонимия основана на наличии общего признака, но, поскольку большинство слов языка признака, способного к противопоставлению, не содержит, антонимические отношения для них невозможны.

3.2. Типы антонимов
Признак, по которому понятия противопоставлены, может проявляться в разной степени. Так, в примере tall — short понятие роста выражено предельно в положительной и отрицательной степени, как и в другой паре признаковых слов hot — cold. Между ними возможны промежуточные противопоставления типа short — medium или hot — warm, cool — chilly, warm — cool и т. д. Отметим, что все приведенные выше примеры представляют собой так называемые корневые антонимы, т. е. слова с разными корнями. Они могут выражать как полярные понятия (так называемые полярные антонимы), так и понятия промежуточные (в этом случае антонимы называются градуальными). Однако противопоставление возможно и без привлечения слова другого корня, путем добавления аффикса, придающего основе того же корня противоположное значение: happy — unhappy; regular — irregular. В подобных случаях признак не исчерпан и полярность значения не достигается, т. е. антонимы градуальны, выражают несходные понятия; по способу образования они противопоставлены корневым и именуются деривационными антонимами. Таким образом, типы антонимов различаются прежде всего по степени, в которой понятия противопоставлены (полярные и градуальные антонимы), а также по способу, которым достигается их антонимичность (корневые и деривационные антонимы).
В литературе отмечаются также и другие виды отношений противопоставления. Прежде всего это так называемые дополнительные, или комплементарные, антонимы, т. е. пары слов, выражающие противопоставление двух видов одного рода (mother — father (родовое понятие parent); employer — employee (родовое понятие person at work) и т. п.). К антонимам относят и пары слов, описывающие одно и то же явление, но с противоположных позиций (give — take (передача — прием объекта), lay — lie (активность — пассивность объекта) и т. п.). Такие пары называются конверсивами.
Как и синонимия, антонимия может быть не только языковой, но и контекстуальной. В этом случае в отношения антонимии вступают слова, не имеющие признака противопоставления в объеме своих значений. Приведем пример, иллюстрирующий это положение.
It was the best of times, it was the worst of times; it was the age of wisdom, it was the age of foolishness; it was the spring of hope, it was the winter of despair... (Ch. Dickens. A Tale of Two Cities). Выделенные слова образуют пары языковых антонимов, однако предложение содержит и еще одну пару противопоставленных понятий — слова spring и winter. В системе языковых значений этих слов нет признаков, позволяющих отнести их к антонимам, но контекст, в котором они употреблены в этом отрезке речи, снабжает их контрастностью. Слова spring и winter могут быть названы речевыми, или контекстуальными, антонимами.

4. Паронимия
4.1. Понятие паронимии
В отличие от синонимии и антонимии паронимия основана на формальном сходстве между словами. Термин «пароним» (из греч. para — «около» и onima — «имя») относится к словам, обладающим близостью как формальной, так и (частично) семантической структуры и обозначает еще одну универсалию в системе лексических отношений. Так, паронимы многих языков обладают сходством (близостью) звучания, но в английском языке возможны также и «глазные» паронимы, близость между которыми проявляется только в письменной, воспринимаемой зрительно форме (adage/adagio). Паронимы могут частично совпадать по морфологическому составу, нередко обладая этимологическим родством (рус. одеть/надеть; англ, conservatory/conservatoir). Ряд исследователей указывает на важность одноместности ударения для образования паронимического ряда, но этот вопрос пока недостаточно исследован. Еще одна важная характеристика паронимов связана с их речевым употреблением — это способность паронимов к смешению в речи, проистекающая из их этимологической общности. При смешении паронимов в речи действует механизм, очень похожий на ложную этимологизацию. Говорящий как бы «выравнивает» смысл, заменяя менее известный ему пароним другим, похожим по форме и происхождению. Например, принадлежащий формальному стилю глагол disburse (pay smth out, especially from a fund) заменяется более употребительным стилистически нейтральным disperse (spread out over a wide area), что приводит к искажению смысла (Quite an amount of money was dispersed in regional development grants).

4.2. Паронимия и парономазия
Способность паронимов к смешению в речи привела к тому, что под термином «паронимия» нередко объединяются два понятия — собственно паронимия, т. е. вид языковых системных отношений между лексическими единицами, и парономазия (или парономасия) — стилистический прием, состоящий в нарочитом сближении слов, имеющих сходство в звучании. Эти слова не обязательно должны быть паронимами, часто для целей автора бывает достаточно случайного звукового совпадения. Использование парономазии позволяет усилить выразительность текста; особенно часто этот прием встречается в поэзии и фольклоре.

Глава 5
ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЙ ФОНД СЛОВАРНОГО СОСТАВА
АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА
1. Понятие фразеологической единицы.
Слово — основное, но не единственное средство номинации в системе языка. В речи ему свойственно появляться в комбинациях с другими словами, и принцип организации их в словосочетания регулируется синтаксическими нормами и правилами. Такие сочетания создаются по существующим в языке моделям. Например, модель А + N, отражая принципиальную возможность комбинации прилагательного и существительного, может быть заполнена бесконечным множеством компонентов, отвечающих требованиям модели, и результат такой операции вполне предсказуем: полученное сочетание будет обозначать нечто, обладающее неким признаком. В тождественных ситуациях часто употребляются тождественные словосочетания: May I come in? Knock at the door, etc. Данная комбинация слов употребляется обычно в фиксированной форме и воспроизводится в речи готовым блоком. Такие сочетания являются устойчивыми, но относятся к общему, а не фразеологическому фонду словарного состава. Дело в том, что в компонентах подобных сочетаний нет семантических изменений; они сохраняют свое значение, иногда изменяя только функцию, как, например, в устойчивом выражении Good morning функция номинативная — описание времени суток — заменяется контактной — приветствием. Если же устойчивость выражения дополняется семантическим изменением компонента или компонентов, мы имеем дело с фразеологической единицей. Несмотря на то что фразеологические единицы представляют собой сочетания слов, они рассматриваются лингвистами с позиций не синтаксиса, как свободные сочетания, а лексикологии. Тому есть несколько причин.
Прежде всего в свободном, создаваемом по модели словосочетании возможна замена любого из компонентов в рамках этой модели. Так, прилагательное red может употребляться в сочетании с огромным множеством существительных (red frock, red banner, red strip, red hair, etc.), сохраняя свое значение цвета. Аналогично любое существительное, обозначающее предмет, потенциально способный иметь признак, по той же модели будет сочетаться с бесконечным числом прилагательных, этот признак передающих (red frock, dirty frock, new frock, expensive frock, etc.). Во фразеологическом же сочетании связь между компонентами жесткая и замена любого из них невозможна без разрушения смысла всей единицы. Например, сочетание black sheep (= the worst member), хотя оно и построено по регулярной модели А + N, не может быть воспроизведено с тем же значением даже при минимальных в смысловом отношении заменах (black ram или grey sheep). Формально соответствуя языковой модели, фразеологические единицы (ФЕ) немоделированы, т. е. представляют собой единичное использование языковой модели для передачи в постоянном контексте какой-либо смысловой структуры.
Другая причина, по которой ФЕ относят к объектам лексикологического исследования, — наличие у такого сочетания общих черт со словом. Как и слово, ФЕ не создаются в процессе речи из единиц более низкого уровня, а воспроизводятся готовым блоком. Этот признак указывает на то, что в ФЕ, как и в слове, имеется единое лексическое значение; способность соотноситься с какой-либо частью речи и выступать в роли единого для всего сочетания члена предложения сигнализирует о наличии у ФЕ значения грамматического. Так, в примере Instead of taking urgent measures the government chose sitting on the fence ФЕ sit on the fence обладает единым лексическим значением waiting и выполняет общую грамматическую функцию именной части составного сказуемого (а не сказуемого и обстоятельства места, как это было бы в случае свободного сочетания типа .. .chose sitting in the pub).
Отмечаются случаи, когда, как и слово, ФЕ подвергаются переосмысливанию с последующим развитием многозначности. Примером такой ФЕ может служить выражение to place oneself on record, имеющее два значения: to do smth noteworthy и to say smth. in public. Способность ФЕ к переосмысливанию отражается и в стилистическом компоненте его значения. Например, устойчивое сочетание wear and tear может быть применено как к описанию физического износа чего-либо (breaking down), так и эмоционального состояния (overstrain). В последнем случае выражение довольно жестко закреплено за разговорным стилистическим пластом, тогда как первое значение может употребляться даже в терминологической функции.
Спаянность ФЕ позволяет ей подвергаться словообразовательным процессам, например аффиксации. Так, от ФЕ brain-trust прибавлением суффикса -ег образована единица brain-truster, а от single-rhyme — single-rhymer.
Однако в отличие от слова ФЕ в речи может сильнее варьироваться, допуская грамматические изменения компонентов внутри застывшей формы. Особенно четко это видно при наличии в ФЕ глагольного компонента: I ground my teeth; he was grinding his teeth; let her grind her teeth then, etc. Изменения возможны и в компонентах-прилагательных, хотя они встречаются реже и привносят в ФЕ дополнительную экспрессивность: You are the coolest cucumber I've ever met. Таким образом, ФЕ функционально и семантически подобны слову, хотя формально и являются словосочетаниями.
Итак, фразеологическая единица (ФЕ) представляет собой немоделированное словосочетание, связанное семантическим единством. В речи такое единство не создается, а воспроизводится в готовом виде (не моделировано) и функционирует как единый член предложения. Небольшие варьирования структуры ФЕ не влияют на эти основные ее признаки.

2. Типы фразеологических единиц
2.1. Структурные типы фразеологических единиц
Несмотря на свою немоделированность, ФЕ довольно четко распределяются по типам структур, их образующих. Прежде всего это ФЕ, по форме совпадающие с соответствующими свободными словосочетаниями (take silk; break the ice, etc.). Вторую группу образуют сочинительные структуры (pick and choose; rain or shine; light to darkness; for love or money; by hook or by crook; etc.). Третью группу составляют ФЕ с предикативной структурой (as the matter stands; before you could say Jack Robinson; as the crow flies). К ней примыкают ФЕ в форме повелительного наклонения, носящие междометный характер (Take it easy! Draw it mild! Bless my soul! Take your time; etc.), а также единицы компаративного характера (as dead as a door-nail; as mad as a hatter; etc.). Несколько особняком стоят одновершинные структуры, состоящие из одного полнозначного и одного или нескольких служебных слов (behind the scenes; in the blood; for good), и глаголъно-постпозитивные ФЕ, находящиеся на границе фразеологического фонда (to bear up; to give in; etc.).

2.2. Функциональные типы фразеологических единиц
Согласно предложенной А. В. Куниным классификации, ФЕ образуют две основные группы в соответствии с характером их функционирования в речи. Номинативные единицы именуют предметы, явления, признаки и могут иметь различную структуру (a bitter pill to swallow; a wolf in sheep's clothing; a cock-and-bull story; to stir up a hornets' nest; much cry and little wool; to call a spade a spade; etc.). Номинативно-коммуникативные ФЕ выполняют функции усиления речи и часто бывают близки к междометиям, несмотря на разнообразие структурных типов (as hell; birds of a feather; this cat won't jump; the fat's in the fire; etc.).

2.3. Семантические типы фразеологических единиц
Фразеологический фонд языка можно представить в виде семантической структуры, имеющей свое ядро и периферию. Ядром структуры являются ФЕ, компоненты которых полностью изменили свое значение под влиянием друг друга. В. В. Виноградов называет такие единицы фразеологическими сращениями; в англистике более принят термин, предложенный Н. Н. Амосовой, — идиомы (mare's nest — nonsence; spill the beans — reveal a secret). Менее спаянными представляются ФЕ, которые сохраняют прямое значение одного из компонентов и непосредственно примыкают к ядру фонда. По терминологии В. В. Виноградова, это фразеологические единства, по терминологии Н. Н. Амосовой — фраземы (husband's tea — very weak tea; dressed up to the nines — dressed to perfection).

3. Границы фразеологического фонда
Несмотря на то что различные исследователи фразеологического фонда исходили из разных принципов (например, В. В. Виноградов основной считал степень устойчивости связи между компонентами, а Н. Н. Амосова отталкивалась от понятия постоянного контекста употребления ФЕ), приведенные выше признаки ФЕ принимаются всеми как бесспорные. Дискуссии вызывают некоторые проблемы, связанные с границами фразеологического фонда. Так, Н. Н. Амосова особо отмечала сочетания, похожие на фраземы и обладающие ограниченной вариативностью, например выражения типа to pay compliments (respect, attention, court). Указывая на то, что значение глагола to pay, фразеологически связанное с ограниченным набором существительных, не проявляется в сочетании с другими, имеющими аналогичную семантику существительными (например, greeting, love), Н. Н. Амосова называет подобные структуры фразеолоидами, предполагая, что при дальнейшем ограничении сочетаемости они могут перейти в основной фразеологический фонд.
3.1. Традиционные словосочетания
Традиционные, или устойчивые, словосочетания нефразеологического характера занимают в языковой системе положение, промежуточное между свободными словосочетаниями и фразеологическими единицами. В речи они, так же как и ФЕ, не создаются, а воспроизводятся готовым блоком и почти не допускают варьирования составляющих компонентов. Однако в отличие от ФЕ их семантика представляет собой простую сумму значений входящих в сочетание слов, они моделированы и выполняют в речи функцию номинации, т. е. называния референта. Устойчивыми делает их высокая частотность употребления свободного сочетания в определенном контексте и проявление тенденции к экономии языковых средств.
Так, книги, содержащие справочный материал, устойчиво именуются сочетанием book of reference, первоначальный вариант какого-либо письменного документа носит название rough copy и т. д. Среди традиционных сочетаний много штампов и клише, они лишены образности, не выполняют свойственной ФЕ экспрессивной функции и связаны только традиционной формой.

3.2. Единицы типа to have a smoke
Сочетания этого типа также моделированы, но модель в них жестко определяет характер составляющих компонентов. Так, глагол, входящий в сочетание, должен быть широкозначным, а второй компонент сочетания — существительное, обязательно образовано по конверсии (т. е. без изменения формы) от соответствующего глагола (a laugh, a smoke, a look, a walk, etc.).
Подобные сочетания занимают положение между свободными и фразеологическими образованиями. С одной стороны, сочетание моделировано, что проявляется, как мы уже видели, в его структуре, а также в семантике — все единицы данного типа объединены значением «производить разовое действие» (если существительное стоит в единственном числе, например to make a laugh, to have a look) или «повторять одно и то же действие» (если существительное дано во множественном числе, например to take strolls). Как мы уже знаем, моделированность словосочетания системна и результат использования модели регулярен, что свойственно свободным словосочетаниям. С другой стороны, замена одного широкозначного глагола другим даже в рамках модели весьма ограничена. Так, возможно сочетание to take a run, но невозможны to have/make a run, хотя последние два глагола формально и отвечают требованиям модели. Образование новых единиц, следовательно, возможно не всегда регулярно, что уже свойственно сочетаниям фразеологическим. Кроме того, здесь налицо и большая устойчивость, также характерная для фразеологического фонда.

3.3. Глагольно-постпозитивные сочетания типа give in
В этих сочетаниях глагол должен быть обязательно исконно английским, а вот о характере второго компонента существует несколько мнений. Так, А. В. Кунин полагает, что второй компонент представляет собой некое неполноценное слово, находящееся на полпути между морфемой и лексемой; в этом случае, однако, сочетание подобного типа также оказывается где-то между словом и словосочетанием. По мнению Н. Н. Амосовой, второй компонент — самостоятельное слово, выполняющее функции служебной части речи. Это мнение совпадает с точкой зрения А. И. Смирницкого, называющего второй компонент предложным наречием. Принятые в отечественной лексикологии наименования «послелог», или «постпозитив», указывают на позицию элемента в сочетании. Исторически послелоги восходят к предлогам и наречиям, и это объясняет принятое английское наименование, adverb. В современном языке, однако, постпозитивы отличаются от наречий тем, что не имеют ни описательного характера, ни самостоятельной функции в предложении, но вместо этого влияют на семантику глагола, что не свойственно наречию.
Структуры с постпозитивами могут иметь характер как свободного, так и фразеологического сочетания и поэтому находятся на границе фразеологического фонда. В свободном сочетании глагол сохраняет свое значение, а послелог лишь уточняет его: to look back/down/up/around (уточнение направления действия); to sit/to sit down (уточнение предельности действия); to end/to end up (усиление действия) и т. д. В сочетании фразеологическом послелог влияет на семантику глагола (to give up — resign, surrender; to go on — continue; etc.), часто изменяя ее. Модели при этом нет и глагол и послелог семантически ослаблены и значение целого не сводится к сумме значений составляющих компонентов. Иногда сохраняется мотивировка, как в примерах to let out (a secret) или to go on. Одно и то же по форме сочетание в зависимости от характера контекста может быть и свободным, и фразеологическим: come in — enter (He came in and shut the door) — переменный контекст; come in — be concerned (Where do I come in in this business?) — контекст постоянный; look out — try to see what is outside (Look out into the street) — переменный контекст; look out — be on the watch (Will you go to the station and look out for Mr. Hill?); look out — afford an outlook (Our hotel room looks out on the sea front) — постоянный контекст и т. д.
Таким образом, единицы фразеологического фонда представляют собой особый, специфический слой лексики, обладающий разнообразной структурой, выполняющий разные функции в речи и наделенный особой семантической спаянностью. Семантика ФЕ очень тесно связана с контекстом и, как правило, наделена экспрессивным компонентом значения. (Заметим, что вопрос об экспрессивности ФЕ до сих пор разработан недостаточно.) Фразеологические единицы образуют открытую гибкую систему, с возможностью перехода сочетаний ближе к ядру или дальше от него, вплоть до выхода из фразеологического фонда.
Глава 6
СТРУКТУРА АНГЛИЙСКОГО СЛОВА
1. Морфологическая структура слова
1.1. Типы и виды английских морфем
Слово — единство формы и содержания — состоит из морфем, мельчайших двусторонних единиц языка (греч. morphe — форма). Морфема в отличие от слова не самостоятельна синтаксически, т. е. в речи может употребляться только как компонент слова, и семантически, поскольку не может служить средством называния денотата. Носителями основного лексического значения являются морфемы корневые, а значения дополнительного — аффиксальные, которые в зависимости от позиции в слове именуются префиксами (стоящие перед корнем) и суффиксами (занимающие позицию после корня). Морфемы тесно связаны в - слове не только структурно, но и семантически, взаимно влияя на значение друг друга. Значение корневой морфемы определяет или уточняет значение аффиксальной, как это происходит, например, в словах с префиксом super-, который имеет ряд оттенков значения (1) situated directly over smth; 2) above; 3) more than, beyond the norm; 4) exceeding by). Эти оттенки реализуются в сочетании с корневыми морфемами с разным значением. При конкретном значении денотата (columnar; impose) используется оттенок 1 — supercolumnar; supermarine; superimpose; при «пространственном» значении корня реализуется оттенок 2 — supercelestial; superlunary; оттенок 3 подразумевает значение «нормы» в корневой морфеме — supernatural; supernormal; supersensible; оттенок 4 появляется в математических терминах количества — supertertius. В свою очередь, аффиксальная морфема влияет на значение корневой; достаточно сравнить значение слов impose (1) lay or place, usu by force; 2) take advantage of; 3) practise deception) и superimpose (put one thing on top of smth else) или natural (concerned with, produced by nature) и supernatural (spiritual; not controlled or explained by physical laws), чтобы убедиться в этом. Согласно Л. Блумфилду, корневые морфемы в языке обычно однородны по своей структуре. В английском языке это, прежде всего односложные элементы, такие как man, cut, red. Корневая морфема обычно отвечает в слове за передачу более конкретного значения, нежели морфема аффиксальная. В знаменательных словах корневая морфема (или морфемы, если в слове их несколько, как, например, в blackboard или schoolboy) несет часть целостного лексического значения, образуя смысловое ядро слова; именно на корневой морфеме основывается и мотивировка слова.
Аффиксальные морфемы, видоизменяющие слово, в свою очередь, подразделяются на словоизменительные (модифицируют грамматическое значение) и словообразовательные (модифицируют лексическое значение). Первые выполняют грамматическую функцию, не влияя на лексическое значение слова. Словоизменительные аффиксы универсальны, т. е. применимы для всех (или большинства) слов данной грамматической категории. В качестве примеров можно назвать суффиксы степеней сравнения -ег и -est, суффикс -s, образующий регулярные формы множественного числа существительных, суффикс -ing в вербалиях и т. д. Результат применения такого типа аффиксов — появление новой словоформы, о чем подробнее говорилось в разделе «Значение слова». Другое дело — аффиксы словообразовательные, вносящие новое лексическое значение, дополнительное по отношению к тому, которое уже содержится в корневой морфеме. Словообразовательные аффиксы универсальностью не обладают, хотя на первый взгляд и применимы достаточно регулярно при создании новых слов того же корня. Например, суффикс -ess легко опознается носителями как суффикс со значением женского рода в словах tigress, actress, hostess, lioness и др., однако универсальным он не является, что хорошо видно хотя бы по невозможности образовать слова *cattess или *guestess по той же модели.
Кроме аффиксов, по позиции в слове разделяющихся на префиксы и суффиксы, есть также и так называемые полуаффиксы, а именно морфемы, восходящие к корневому типу, но с ослабленным лексическим значением и с достаточной регулярностью выполняющие функцию аффикса в словообразовании. Наиболее яркими примерами полуаффиксов являются суффиксы -man и -boy в словах типа postman, spaceman, horseman, fisherman, etc.; cowboy, newsboy, playboy, etc. В них четко прослеживается связь с самостоятельной корневой морфемой man, boy, но лексическое значение каждой из них ослаблено, что подчеркнуто и ударением, стоящим только на первой морфеме (ср., например, произношение словосочетаний old man, young boy со словами, приведенными выше). Примером полуаффикса может служить префикс after в словах aftereffect (delayed result), aftermath (fig. consequence), after-thought (reflection about a past event), afternoon (time between morning and evening), etc. Количество образованных при помощи этого префикса слов достаточно велико, что позволяет говорить о регулярности процесса. Вместе с тем значение, присущее корневой морфеме after в этих словах, ослаблено настолько, что не возникает вопроса о словосложении, т. е. комбинации двух корневых морфем.
Как корневые, так и аффиксальные морфемы различаются по степени самостоятельности и по этому признаку делятся на свободные (free morphemes) и связанные (bound morphemes). К свободным морфемам относятся главным образом корневые, совпадающие с самостоятельным словом по форме и части значения (морфемы black и bird в blackbird; list в enlist; after, effect в aftereffect, etc.). Связанные морфемы соответственно с самостоятельным словом не совпадают и существуют только в сочетании с другой морфемой. Так, в слове teacher корневая морфема teach свободная, поскольку она совпадает с соответствующим глаголом, самостоятельно функционирующим в речи. Аффиксальная морфема -ег такой самостоятельностью не обладает и поэтому называется связанной. Некоторые корневые морфемы также могут оказаться связанными, как, например, морфема astronom- в словах astronomer или astronomical, поскольку не существуют в языке отдельно. Аналогичные примеры — морфемы в словах vegetarian, vegetable, vegetation; theory, theoretician, theoretical. В некоторых словах встречаются также и уникальные (изолированные) морфемы, т. е. корневые морфемы, которые можно выделить только в одном слове, несмотря на наличие регулярной словообразовательной модели. В частности, изолированной является корневая морфема сгаn- в слове cranberry, хотя оно и образовано по той же модели, что и слова blackberry, blueberry, raspberry, strawberry, содержащие свободные морфемы.

1.2. Морфологическая членимость слова
С морфологической точки зрения слова могут быть полночленимыми, неполночленимыми и нечленимыми. К последним относятся главным образом слова одноморфемные, а также многие заимствования, образованные из нескольких морфем за пределами английского языка и не имеющие в нем структурных аналогов (conceive, conclave, include, invest, etc.) Определить тип членимости помогает анализ слова по непосредственно составляющим (immediate constituents analysis). Для его проведения необходимо подобрать ряды слов, содержащих такие же морфемы. Например, для проверки членимости слова discouragement достаточно групп слов disappear, disclose, discover, etc., чтобы выделить префикс dis-; слова government, settlement, installment, etc. подтверждают наличие суффикса -ment; корневая морфема courage может функционировать как самостоятельное слово, а следовательно, является свободной, входя также и в состав других производных (courageous, encourage, etc.). Слово легко разделяется на морфемы, членится полностью и называется соответственно полночленимым. Корневая морфема может быть и связанной, как в словах astronomer или theoretician, но на тип членимости это не влияет, поскольку граница между аффиксом и корневой морфемой видна четко в рядах слов с аналогичными морфемами (astronomical, theoretician, etc.; writer, reader; phonetician, optician, etc.).
Что касается неполночленимых слов, то к ним, как правило, относят слова с изолированной морфемой типа cranberry. Стоит, однако, заметить, что в вопросе об изолированных морфемах много неясностей, вероятно, в связи с генетическими особенностями английской лексики.

2. Словообразовательная структура слова
2.1. Основа слова: понятие и типы
Со словообразовательной точки зрения наиболее важно понятие основы — неизменяющейся части слова, сохраняющей свою форму во всей парадигме. Основа может состоять из одной и более морфем и имеет лексическое и грамматическое значение, что делает ее избирательной по отношению к аффиксам и другим основам. Например, глагольная основа может сочетаться с суффиксами -er (reader; writer) и -ist (escapist; snowboardist), но невозможна в комбинации с суффиксами -ous или -1у. По общему мнению многих лингвистов, отличие основы от слова в английском языке является чисто функциональным, поскольку основа представляет собой единицу структурного и словообразовательного плана.
Типы основ выделяются в зависимости от задач классификации. Так, для выявления внутренней формы основ принято разделять их на мотивированные и немотивированные. Мотивированность основы проявляется так же, как и мотивированность слова, о чем говорилось выше. Например, основа notifi- в слове notification семантически мотивирована корневой морфемой note; основа snowboard- в snowboardist обязана своей внутренней формой семантике морфем snow и board. К немотивированным относятся, прежде всего, простые основы (quick- в quickly; write- в writer, etc.) или основы неполночленимых слов типа possibly. Общий принцип мотивированности основы и слова не означает, что слово с ясной внутренней мотивировкой обязательно содержит мотивированную основу. Так, прилагательное courageous с основой courage- мотивировано сочетанием основы и суффикса, при этом сама основа немотивирована.
По структуре основы принято разделять на простые, производные, сложные и сложнопроизводные. Простая основа, как правило, немотивирована и чаще всего совпадает с корневой морфемой (quick- в quickly, read- в reader, etc.). Производная основа неоднородна морфологически, поскольку она представляет собой результат словообразовательного процесса. Например, основа слова governmental состоит из двух морфем — корневой govern- и аффиксальной -ment; основа глагола prefabricate также производна, так как содержит корневую морфему fabric- и аффиксальную -ate. При этом корневая морфема в такой основе должна быть одна. Сложная основа состоит из двух (теоретически и более) корневых морфем (snowboard- в snowboardist. vacuum-clean- в vacuum-cleaner, etc.). Сложнопроизводные основы представляют собой результат двух ступеней словообразования, когда на первой образуется сложная основа, а на второй она превращается в производную: light + heart; light-heart- +-ed в light-heartedness; colour- + blind; clour-blind-ed в colourblindedness. etc.
По степени самостоятельности основы разделяются на свободные, т. е. совпадающие со словом (quick-, fabric-, heart-, employ-, etc. в рассмотренных выше словах), связанные, не совпадающие с существующими в языке словами (eleg- в elegance, lamin- в laminate, etc.), а также изолированные, существующие только в одном слове английского языка, но при этом в сочетании с другой, регулярно выделяемой морфемой (hamlet — eaglet, piglet, leaflet,etc; chrysanthemum— geranium, alyssum, etc.).

2.2. Словообразовательная модель
Словообразовательная структура слова описывается при помощи моделей, т. е. формул, отражающих принцип соединения основы с другими компонентами. Такая формула, оставаясь неизменной, способна наполняться разным лексическим материалом. Например, словообразовательная модель V+ -еr является общей для целого ряда слов с одним и тем же значением «деятель» (writer, teacher, speaker, etc.) и образуется при помощи глагольной (V — verb) основы. Словообразовательная модель N + -ous регулярна для образования прилагательных, также объединенных общим значением «носитель какого-либо качества» (courageous, monstrous, dangerous, etc.). Модели не создаются искусственно, а выделяются из большого массива примеров. В зависимости от целей исследования выделяются модели общие и частные. Так, модель «основа + аффикс > производное слово» является общей, поскольку входящие в нее компоненты никак не уточнены. Модели же типа N + -ous или V + -еr, как и многие другие, называются частными, так как отражают частные случаи более общей ситуации. Частные модели могут группироваться по типам основ (именные, глагольные и т. д.), по видам аффиксов, по семантике основ или аффиксов и т. д.
Модели также могут быть продуктивными и непродуктивными. Продуктивные модели — это модели, по которым регулярно образуются новые слова. Приведенный выше пример V + -еr представляет собой модель продуктивную, что легко подтверждается наличием новых слов, по ним образованных (hacker, codger); непродуктивные модели описывают существующие в языке слова, но по ним уже не создаются слова новые. Модель N+-OUS относится как раз к такому типу, в частности словарь новых слов Дэвида Барнхарта не содержит ни одного образования с суффиксом -ous.
Необходимо помнить, что словообразовательное значение, часто зависящее от значения аффикса или количества основ, не то же самое, что значение лексическое, индивидуальное. Например, словообразовательное значение слова writer — «деятель, некто, производящий действие по глаголу основы». Индивидуальное же значение раскрывает характер действия — «писатель — тот, кто пишет». Словобразовательное значение объединяет слова, образованные по одной модели с общим результатом. В группу слов, объединенных по индивидуальному лексическому значению, войдут слова, построенные по разным моделям (scribbler, novelist, poet, etc.), но объединенные синонимическими отношениями.

Глава 7
СЛОВООБРАЗОВАНИЕ
1. Основные понятия словообразования
1.1. Понятие производящей основы
Производящей может называться та основа, от которой производится данное слово. Как правило, это основа свободная или связанная, но не изолированная, поскольку последняя не бывает продуктивной. Морфологический состав производящей основы может быть разный. В простой производящей основе всего одна морфема (violin -ist); производящая основа, состоящая из корневой и аффиксальной морфем, называется производной (lovely в loveliness или bystand в bystander). Производящая основа с двумя корневыми морфемами является сложной (brinkman в brinkmanship), а если в ней есть еще и аффикс, то она уже сложнопроизводная (lopsided в lopsidedness). Основы различаются также и по степени производности. Например, в слове disappointment основа нулевой степени (начальный этап образования слова) — appoint. Первая степень производности предполагает основу disappoint (производная основа, также выполняющая функцию производящей). Вторая степень производности — добавление суффикса -ment к производной основе первой степени. Степени производности называются также ступенями, или тактами, деривации (деривационными тактами). Со степенью производности связано еще и понятие словообразовательного гнезда (wordfamily). Под ним подразумевается совокупность однокоренных слов, упорядоченная отношениями производности. В центре словообразовательного гнезда находится исходная непроизводная основа, например grade. Она может, как в данном случае, совпадать с самостоятельным словом (grade — step, stage, or degree). Как производящая эта основа участвует в образовании производных to grade, gradation, gradient, gradual, etc., которые можно объединить в словообразовательное гнездо. Слова, входящие в него, обязательно имеют общий элемент значения, содержащийся в исходной основе. Границы словообразовательного гнезда подвижны; оно может пополняться новыми элементами, пока их семантика не разойдется слишком далеко. Так, в словообразовательном гнезде grade содержится элемент graduate в значении mark with degree for measuring, но дальнейшее семантическое развитие выводит значения graduate — give a degree or diploma и person who has taken a university degree за пределы данного словообразовательного гнезда.

1.2. Классификации способов словообразования
Как видно из сказанного выше, словообразовательная модель показывает, как образовано слово в каждом конкретном случае, и помогает создать аналогичные значения аналогичными средствами. Понятие словообразования в целом включает в себя и обобщения, объединяя разные модели в группы по способам образования слов.
Относительно количества способов словообразования существуют разные мнения. Эти расхождения (выделяют от 5 до И способов) объясняются тем, что различные способы меняют свою активность и на долгое время могут оказываться более или менее продуктивными или вообще замирать. Так или иначе, общепризнано, что наиболее продуктивны в настоящее время 6 способов словообразования: аффиксация (модель «основа + аффикс»), словосложение (модель «основа + основа»), конверсия (модель V > N или N > V), реверсия (модель «основа — квазиаффикс»), словослияние (здесь о модели можно говорить только условно, как о соединении фрагментов основ) и сокращение (о различных моделях этого способа будет говориться ниже). Остальные способы (чередование, например feed от food; удвоение (murmur), а также немоделированные способы — звукоподражание (cuckoo; splash) и рифмованный повтор, как с чередованием, так и без него, например tip-top; hocus-pocus) второстепенны и непродуктивны. Иногда упоминается еще и лексико-семантическое словообразование, но оно скорее относится к изменению значения уже готового слова (см. соответствующие разделы в Семасиологии). Традиционно выделяются три группы способов словообразования в зависимости от результата — словопроизводство, куда входят аффиксация, реверсия и конверсия (результат — производное слово), словосложение (результат — сложное слово) и сокращение (результат — сокращение, акроним, а также слово-слиток). В последнюю группу включают обычно и словослияние, поскольку оба способа объединены общим характером основной операционной единицы.

2. Линейные модели словообразования
Разные способы словообразования можно распределить по двум общим моделям исходя из того, какие манипуляции производятся над основой нулевой степени деривации. Так, аффиксация, словосложение, удвоение и разные типы повторов представляют собой развертывание исходной единицы, добавление к производящей основе аффиксальной морфемы либо другой основы; напротив, конверсия, реверсия и сокращение по сути являются свертыванием исходной единицы. Модели первого типа (развертывание исходной единицы) называются линейными, второго (свертывание исходной единицы) — нелинейными.
2.1. Аффиксация
Аффиксация — один из самых распространенных способов словообразования, который представляет собой присоединение аффикса к основе. При этом аффиксы, префиксы и суффиксы могут различаться не только по месту в слове, но и по степени самостоятельности. Суффиксы, оформляющие слово как определенную часть речи, теснее связаны с основой (courageous, friendly, dictation, etc.), в то время как префиксы главным образом изменяют семантику слова и более самостоятельны лексически (antimissile, postwar, disengage, etc.). Интересно отметить, что в немецкой лексикологии принято относить префиксацию к другому словообразовательному способу — словосложению — из-за сильной лексикализации. В то же время и те и другие могут внести в производное слово новый лексический оттенок (befriend, hatter), и фактически различие состоит только в степени продуктивности того или другого аффикса. Некоторые суффиксы исторически восходят к корневой морфеме, которая с течением времени утратила самостоятельность и теперь встречается только в производных словах, объединяя их общим дополнительным смыслом. Такова, например, морфема -dom, словоформа древнеанглийского глагола со значением «делать», в современном языке присутствующая только как суффикс со значением «rank, condition, domain» или образующая собирательные существительные (kingdom, earldom, freedom, officialdom, etc.). Продуктивные аффиксы в основном относятся к исконной английской лексике (-fy, -er, -izer), непродуктивные — к заимствованной (-or, -ous), но и те и другие легко взаимодействуют и с исконными, и с заимствованными основами. Например, в antimissile соединены заимствованные основа и суффикс, в outdazzle оба компонента исконные, в beautiful заимствованная основа сочетается с исконным суффиксом, а в reread, напротив, заимствованный префикс и исконная основа.
Общая словообразовательная модель аффиксации, таким образом, может быть представлена формулой «1 основа + аффикс» и относится к линейным моделям. Результат словообразовательного процесса при аффиксации — производное слово (derived word).

2.2. Словосложение
Этот способ образования новых слов может быть передан формулой «основа + основа», в результате чего образуется сложное слово (compound word). Сложению могут подвергнуться простые основы (cowboy, blackboard, spaceship,etc.), а также простая основа и основа производная (pen-holder, match-maker, baby-sitter). Способ соединения основ может быть нейтральным, когда обе основы соединяются «встык» (eyebrow, sunrise, schoolgirl), и с помощью соединительного элемента (handicraft, tradesman, mother-of-pearl). Сложное слово обычно цельнооформлено и его грамматическая характеристика зависит от второго компонента. Например, при однотипности структуры слов whitewash и blackboard они принадлежат к разным частям речи, так как их вторые компоненты представляют собой соответственно глагол и существительное. Однако бывают и сложные слова, на первый взгляд образованные по той же модели, в которых грамматическая характеристика второго компонента не соответствует общей. Например, в слове barefoot второй компонент очевидно существительное, но в целом слово представляет собой наречие. Здесь, очевидно, присутствует десемантизация второй основы до степени, в которой она воспринимается как суффикс. Вероятно, подобные случаи стоит рассматривать как промежуточные между аффиксацией и словосложением.
Очень часто словосложение выступает как средство создания производящей основы для дальнейшего процесса словообразования. Полученная этим способом основа подвергается конверсии, реверсии или аффиксации, в результате чего возникает новое, производное слово (blacklist — to blacklist; daydream — to daydream; stagemanager — to stagemanage; babysitter — to babysit; honeymoon — to honeymoon — honeymooner; etc.).

2.3. Разграничение сложных слов и словосочетаний
Очень продуктивными в современном английском языке являются образования типа make up, т. е. сочетания, состоящие из полнозначной основы и неполнозначного второго компонента. Поскольку такое сочетание имеет, как правило, общее ударение и часто слитное или через дефис написание, оно обладает цельнооформленностью и может трактоваться как слово, а не как словосочетание. Неясным, однако, остается вопрос о втором компоненте, неполнозначность которого ставит его в положение между основой и аффиксом. Например, в слове teach-in второй компонент ближе к аффиксам, поскольку его семантика явно ослаблена по сравнению с первым, а в слове get-together оба компонента семантически равноправны. В таком случае, несмотря на структурную однотипность обоих примеров, можно говорить о том, что подобные образования относятся либо к производным, либо к сложным словам в зависимости от семантической наполненности второго образующего компонента.
В ряде работ эти слова носят наименование сложно-производных слов (derivational compounds) наряду с образованиями типа forget-me-not, появившимися в языке в результате изоляции синтаксических словосочетаний. Синтаксическое смещение приводит к компрессии смысла, в результате чего и появляется сложное (сложнопроизводное) слово. В речи встречаются окказиональные (единичные, образованные «для данного случая») слова, появившиеся на базе целого предложения, например I-am-no-that-kind-of-girl (look) или this modem behind-the-ears-nonsense.
По-прежнему спорным остается вопрос о статусе образований типа by heart или at large, не обладающих формальной цельнооформленностью, но несомненно единых семантически. Очевидно, производящие основы, обладающие идиоматичностью, занимают особое место в словообразовательной системе и нуждаются в отдельном описании.

3. Нелинейные модели словообразования
3.1. Реверсия
Нелинейность реверсии, или обратного словообразования (back formation), выражается прежде всего в весьма относительной регулярности модели. В отличие от моделей линейных, развертывающих первоначальный элемент, реверсия как бы укорачивает основу, отсекая то, что представляется суффиксом. Очень большую роль в этом словообразовательном способе играет аналогия — восполнение якобы недостающего члена некой пары. Так, в ряду аналогичных суффиксальных образований типа write — writer; work — worker; pain — painter появляется новая пара burgle — burglar. Процесс словообразования в этой паре идет, однако, в обратном направлении: от основы burglar отсекается элемент, осознаваемый как суффикс, и появляется глагол burgle, по аналогии с другими парами ряда (то, что в данном случае мы имеем дело с процессом именно реверсии, подтверждает и наличие в языке выражения с тем же значением: commit burglary). Иногда «аффикс» отсекается от второй основы сложного слова, как в flight-test из flight-testing или baby-sit из baby-sitting. Действие ложной аналогии особенно ясно видно на примере образования глагола lase, где отсекаемый «аффикс» на самом деле представляет собой часть аббревиатуры laser (light amplification of stimulated emission of radiation). В результате реверсии, как и в результате аффиксации, появляется производное слово, поскольку в данном процессе словообразования используется одна основа, а общая модель этого способа может быть представлена как «основа — "квазиаффикс"».

3.2. Конверсия
Этот способ словообразования весьма характерен для английского языка в силу аналитического характера его строя. Суть конверсии как словообразовательного процесса состоит в том, что происходит функциональный сдвиг слова из одной частеречной категории в другую, образование одной части речи от основы другой без изменения формы to finger от finger; to elbow от elbow, etc. Своеобразие конверсного словообразования отразилось и в том, что довольно долго за этим явлением не было закреплено постоянного термина. С течением времени такие термины, как «безаффиксальное образование», «корневое образование» и др. отпали в силу своей некорректности, хотя справедливости ради стоит заметить, что и термин, применяемый в настоящее время, не идеален, поскольку имеет омонимы в других терминосистемах, в том числе и языковых.
При конверсном словообразовании происходит не только грамматическая, но и семантическая перестрой-ка. Производное слово заимствует семантику производящей основы, прибавляя к ней свою, обусловленную новым частеречным статусом.
Есть основания считать, что конверсия проходит поэтапно, и одним из этапов является субстантивация, т. е. приобретение грамматического статуса имени существительного (субстантива) другой частью речи, чаще всего — прилагательным или наречием, в результате распада словосочетания. Например, при распаде словосочетания poor people прилагательное poor не только оформляется артиклем, но и семантически «впитывает» значение всего прежнего сочетания; the poor — poor people. Позднее слово приобретает всю парадигму новой части речи и процесс конверсии завершается. Конверсия возможна не только при распаде сочетания Adj + N (a lunatic asylum — a lunatic) или Adv + N (a weekly paper — a weekly), но и при употреблении различных частей речи в не свойственной им функции. Например, существительное telephone конвертируется в глагол в предложении I'll telephone soon, местоимение other субстантивируется в I'll ask the others, etc. Распад словосочетания часть лексикологов относит к другой группе словообразовательных моделей — сокращениям, описывая процесс, называемый эллипсисом. Делается это на том основании, что в результате усечения словосочетания субстантивация проходит не всегда. Стоит учитывать, однако, что в качестве примеров эллипсиса по большей части приводятся окказионализмы — слова, в систему вокабуляра не вошедшие (a go-no-go (person), a go-getting (man), etc.).
Исходная, производящая и производная основы при конверсии связаны определенными семантическими отношениями. Наиболее типичны случаи перехода существительного в глагол, когда обе основы связаны агентивными или инструментальными отношениями: to host (a party) — to be a host (at a party); to elbow (one's way through the crowd) — to use one's elbow for the purpose; etc. Схема N > V может также отражать отношения приобщения/отчуждения называемого предмета: fish — to fish; skin — to skin; etc.
Что касается семантических отношений при модели V > N, то здесь чаще всего отмечается значение разовости действия (a laugh, a smoke, etc.) или передача производным существительным результата действия, передаваемого производящей основой (a photograph; some peel; etc.). Возможны и другие типы семантических отношений по той же модели — агентивные (a help, a switch), локативные (a stop, a walk) и т. д. Нередко определить направление конверсии бывает трудно, а то и вообще невозможно (empty, dark, etc.)- Обычные критерии, применяемые для определения направления процесса конверсии, сводятся к следующим:
a) семантика исходной основы шире семантики производного слова (to fall — a fall; mother — to mother; etc.);
b) у исходного члена пары более обширное словообразовательное гнездо (a hand — handy, handful, handicraft, etc. — to hand).
Следует, однако, учитывать, что эти критерии не абсолютны и могут быть нарушены.

3.3. Сокращение
Суть этого способа словообразования состоит в отсечении части основы, которая либо совпадает со словом, либо представляет собой словосочетание, объединенное общим смыслом. Сокращения принято подразделять на лексические и графические. К лексическим относят усеченные слова (clipped or stump words) и акронимы (initial words, or acronyms). Сокращаться могут любые фрагменты слова независимо от морфемных границ: doc< doctor; frig< refrigerator; phone< telephone, etc. Чаще всего встречаются конечные усечения типа exam, doc, gym (из examination, doctor, gymnasium соответственно). Усечения типа plane, phone (из airplane, telephone) называются начальными, а примеры frig или flu (из refrigerator, influenza) иллюстрируют так называемые конечно-начальные усечения. Смысловая сторона полученного в результате слова остается неизменной, хотя стилистическая принадлежность меняется в сторону снижения. Возможны и некоторые орфографические изменения (mike<microphone, am-bish<ambition, etc.). Процесс словообразования может не заканчиваться усечением, а осложняться, например, субстантивацией, если сокращаемое слово входило в словосочетание. Например, усечение слова zoological в сочетании zoological garden при дальнейшей субстантивации привело к появлению слова zoo; аналогичным примером служит американское movie (<moving pictures).
Акронимы образуются из начальных букв слов, входящих в словосочетание, объединенное общим смыслом (ВВС < British Broadcasting Corporation; AIDS < acquired immune deficiency syndrome; USA < United States of America; etc.). Сокращение каждого из слов происходит, как ясно из определения, только одним способом — конечным усечением. Орфографически акронимы также единообразны, представляя собой сочетания заглавных букв.
Графические сокращения также многочисленны и употребляются для обозначения мер, единиц или величин (kg, km, mph, Dr, Mr, etc.). Условность такого типа сокращений проявляется в том, что в устной речи они воспроизводятся полностью (отсюда название типа). Особую подгруппу составляют графические сокращения латинских слов, в речи воспроизводимые по-английски. К этой группе относятся широко известные i. e. (латинское id est, английское that is); e. g. (латинское exempli gratia, английское for example); etc. (латинское et cetera, английское and so on) и т. д. К тому же типу графических сокращений относятся и принятые на письме обозначения некоторых денежных знаков, например l (лат. libra, англ. pound), d (лат. denarius, англ. penny) и т. д.
Специфически английский подтип сокращений — полусокращения, т. е. комбинации акронима одного члена словосочетания с полной основой другого (A-bomb < atomic bomb; V-day < Victory day, etc.). Подобные полусокращения близки к символам, что подтверждается и широким распространением слова X-mas, первая часть которого не что иное, как замена имени Christ символом креста.

3.4. Словослияние
Словослияние, также называемое вставочным словообразованием, или телескопией, — сравнительно молодой словообразовательный способ. В отличие от других способов словообразовательной единицей здесь является не основа, а ее произвольный фрагмент (иногда совпадающий с основой по объему). Такой фрагмент не существует в языке, а появляется только в момент создания слова, что объясняет и отсутствие единой модели в словослиянии. Основные приемы, используемые при словослиянии, сводятся к двум — соединению (амальгамированию) фрагментов основ и собственно слиянию (фузии) фрагментов. При амальгамировании исходные фрагменты не имеют общих членов в звуковом составе (Euroshima < Europe + Hiroshima). При фузии такие общие члены есть (motel < motorist + hotel).
Слова, появляющиеся в результате словослияния, принято называть словами-слитками, или блендами (английский термин для данного способа blending; новые слова, полученные в результате, носят название blends или portmanteau words). Процесс словослияния хорошо виден на примере слова smog, образованного из фрагментов двух основ — smoke и fog — путем наложения их друг на друга. Несмотря на то что остатки морфем могут легко опознаваться в слитке, он морфологически не членим и представляет собой простое слово (motel < motor-ist+hotel; Euroshima < Europe + Hiroshima; etc.). Как уже говорилось выше, один из фрагментов основ может совпадать по форме с полной основой (docudrama < documentary + drama; vidkid < video+ kid; etc.). Такие слитки напоминают своим составом полусокращения, однако между ними есть существенное различие в семантике. Полусокращения фактически представляют собой только формальное изменение, иногда (но не обязательно) приводящее к изменению стилистической характеристики результата. В случае словослияния непременно происходит и так называемая семантическая конденсация, т. е. изменение смысла слова путем «выпаривания» необходимых сем из используемых фрагментов. Например, infobit: info- < information + bit (intentional pun on the computer acronym «bit», meaning «a binary digit»). Значение слова-слитка — an individual item of information, such as a recipe or a description of a place, that meets the requirements for inclusion in a data bank. Подчеркнутая часть значения оказалась добавлена в результате семантической конденсации исходных фрагментов. Некоторые слитки могут развить второе значение, причем оно не обязательно будет производным от первого. Так, слово illiterature (illiterate + literature) в зависимости от контекста понимается либо как literature for the illiterate, либо как poorly written fiction. Иногда фрагмент основы, уже использованный для создания нового слова, продолжает действовать при образовании подобных слов. Например, фрагмент -teria в caveteria < cave + cafeteria встречается и в слове washeteria также со значением «небольшое заведение». Здесь, вероятно, можно уже предположить последующий переход фрагмента в статус аффикса, как это произошло с фрагментом -holic, получившим значение «addict» в словах bookaholic, workaholic, computerholic, etc. Особо характерен способ словослияния для таких стилистических пластов, как сленг и терминология. Хорошо известные термины и профессиональные сленгизмы positron (positive + electron), advertistics (advertising + statistics), feminalls (feminine overalls) и др. появились именно в результате словослияния. Несмотря на то что данный способ отмечается в языке только с конца XIX в., в настоящее время он набирает продуктивность очень большими темпами, причем первое место по использованию слитков занимает реклама, для которой принцип «максимум смысла при минимуме пространства» в сочетании с необычностью формы является главным.

Глава 8
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СОСТАВ И ПУТИ ПОПОЛНЕНИЯ
АНГЛИЙСКОГО ВОКАБУЛЯРА
1. Генетический состав лексики современного английского языка
1.1. Понятие исконно английского слова
Исконно английская лексика составляет около 30% всего словарного состава, но именно она отражает наиболее древние понятия. Следует, впрочем, заметить, что не вся исконная лексика относится к числу наиболее часто употребляемых слов, равно как и самые частотные слова не всегда принадлежат к исконно английским.
Принято различать три группы исконно английской лексики. Первый пласт составляют слова, восходящие к индоевропейскому пласту. В этом случае слово имеет соответствия за пределами германской группы языков, восходя к индоевропейскому пласту лексики. Исконные английские слова индоевропейского происхождения образуют несколько довольно четких семантических групп. В частности, это группа терминов родства, наименований объектов природы, частей тела человека и животного, а также некоторые общеупотребительные глаголы, числительные, прилагательные, обозначающие конкретные качества и свойства, и т. д. Разберем несколько примеров.
Английский термин родства father имеет соответствия в готском языке (fadar), в современном немецком (Vater), в шведском (fader), а также за пределами германской группы (лат. pater, греч. pater, перс, pedaer). Наличие таких соответствий позволяет предположить, что слово восходит к пласту лексики, общему для разных впоследствии ветвей языков. И действительно, в санскрите мы находим корень pitr с тем же значением ближайшего родства по мужской линии. Индоевропейское происхождение слова подтверждается, если проследить закономерные фонологические изменения и звуковые параллели, описанные историками различных языков. Аналогичный пример — слово daughter, имеющее соответствия не только в других германских языках (д.-а. dohtor, готск. dauhtar, исл. dottir, датск. datter, шв. dotter, нем. Tochter), но и за пределами германской группы (лит. dukte, русск. дочь, греч. thygater, перс, dokhtaer). Санскритское слово, к которому восходят все перечисленные выше, — duhitr.
Довольно обширную группу исконных английских слов, восходящих к индоевропейскому пласту, составляют, как уже говорилось выше, наименования объектов и явлений природы. Таковы, например, moon (д.-а. топа, готск. тепа, нем. Mond, исл. mani, греч. тепе, лит. menulis, русск. месяц, санкр. mus); night (д.-a. niht, готск. nahts, нем. Nacht, голл. nacht, датск. nat, валлийск. nos, лит. naktis, русск. ночь, лат. пох, санскр. nakt); Среди исконно английских названий животных преобладают те, которые всегда имели большое значение в жизни англичан. Это некоторые домашние животные, такие как cat (д.-а. cat, голл., датск. kat, нем. Katze, лат. catus, русск. кот), bull (д.-а. bull-uc, голл. bul, нем. Bulle, лит. bulius), goose (д.-а. gos, датск., шв. gas, голл. gans, нем. Gans, лат. anser, русск. гусь); традиционные объекты охоты и рыболовства, например fish (д.-а. fisc, готск. fisks, нем. Fisch, лат. piscis, греч. ichthys), wolf (д.-а. wulf, готск. wolfs, голл. wolf, нем. Wolf, датск., шв. ulv, лат. vulpes, лит. vilkas, русск. волк, санскр. vrkas). К индоевропейскому слою восходит и целый ряд общеупотребительных глаголов, таких как, например, know (д.-а. cnawan, лат. noscere < gnoscere, греч. gignoskein, др.-ирл. gnath «известный», русск. знать, санскр. jna); lie (д.-а. licgan, голл. ligge, нем. liegen, русск. лежать, лат. lectus < *legtus «ложе», греч. lexos); work (д.-а. wyrcan, шв. verk, голл. werk, греч. ergon); tear (д.-а. teran, лит. dirti «сдирать», греч. derein «обдирать», русск. драть, санскр. daraya «рвать») и др.
Единство происхождения с другими языковыми семьями обнаруживается во многих прилагательных со значением физических свойств, таких как light (д.-а. leoht, готск. liuhab, нем. Light, голл. light, лат. lux, греч. leuxos, санскр. rucan), и в ряде числительных. Это прежде всего числительные первого десятка: one (д.-а. an, готск. ains, нем. ein, шв. en, лат. unus, греч. oine); six (д.-а. six, исл., датск. seks, нем. sechs, готск. sains, русск. шесть, лат. sex, греч. hex, санскр. sas); а также числительное hundred (д.-а. hundred, hund, нем. hundert, лат. centum, греч. hekaton, санскр. catam, русск. «сто»).
Вторая группа исконно английской лексики — слова, восходящие к общегерманскому источнику. Эта группа слов обширнее первой, и слова, в нее входящие, не обнаруживают соответствий за пределами германской ветви индоевропейской семьи языков, хотя и встречаются во всех или почти во всех германских языках. Тематические группы здесь уже не столь четко очерчены, представлены практически все части речи (существительные, прилагательные, глаголы, а также многие местоимения и наречия). В качестве примеров общегерманской лексики можно привести существительные ankle (д.-а. ancleow, датск., шв. ankle, голл. enkel, нем. Enkel); calf (д.-a. cealf, готск. kalbo, шв., голл. kalf, нем. Kalb); hunger (д.-а. hunger, исл. hungr, нем. Hunger, голл. honger, готск. huhrus) и др.; прилагательные free (д.-а. freo, готск. freis, нем. frei), sick (д.-а. seoc, готск. siuks, исл. sjukr, шв. sjuk, нем. siech) и т. д.; глаголы to drink (д.-а. drincan, готск. drigkan, исл. drekka, шв. dricka, датск. drikke, нем. trinken), to make (д.-а. macian, др.-сакс. macon, голл. maken, нем. machen) и многие другие. Общегерманскими являются также многие древние местоимения и наречия, такие как all (д.-а. eal, готск. alls, датск., голл. al, шв. all, нем. all), along (д.-а. and-lang, нем. entlang), forward (д.-а. foreweard, нем. vorwarts, голл. voorwaarts) и т. п.
Наибольшим своеобразием отличается третья группа исконно английской лексики. К ней принадлежат слова, представляющие собой чисто английскую комбинацию различных по происхождению морфем. Каждая из морфем в таких словах имеет параллели в ряде родственных языков, но их комбинация за пределами английского языка не встречается. Рассмотрим некоторые примеры.
Существительное garlic (д.-а. gar — leac) имеет соответствия первой морфеме в древнеисландском (geirr — копье), немецком (Ger — дротик) и второй морфеме в исландском (laukr — порей), датском (log), голландском (look), немецком (Lauch). Комбинация указанных морфем не встречается ни в одном из этих языков.
Предлог about представляет собой результат морфологического опрощения. В древнеанглийском языке он имел форму on-be-utan, стянувшуюся в onbutan. Каждая из трех составляющих его морфем генетически связана с разными индоевропейскими языками; морфема on имеет соответствия в греческом (ana), русском (на); морфема be генетически связана с немецким bei и современным английским by, а морфема utan восходит к санскриту (ud) и соотносится с немецким aus, готским ut, исландском ut. Глагол understand составлен из морфем общегерманского происхождения, но в данном сочетании они не встречаются ни в одном из германских языков. Такие же явления находятся и среди других частей речи.
В абсолютном большинстве исконные слова просты по форме, часто односложны; они активны в словообразовательном отношении и входят в устойчивые словосочетания.

1.2. Заимствование в лексике английского языка
Особенность английского словарного состава проявляется и в том, что в нем содержится до 70% слов, заимствованных из других языков. Это не раз давало основания разным лингвистам для беспокойства по поводу утраты английским языком его своеобразия; говорилось, что современный английский язык сформировался в результате двух национальных катастроф — римского нашествия и нормандского завоевания и представляет собой, по сути дела, смесь языков завоевателей. Эти весьма эмоциональные заявления не учитывают главного — язык сохраняет свое национальное своеобразие тогда, когда он развивает по своим законам фонетическую и грамматическую системы, подчиняя им развитие и формирование системы лексической. Составляя значительную часть английской словарной системы, заимствования по-разному приживаются в новом для них языке, то сохраняя в большей или меньшей степени своеобразие звуковой, графической и/или грамматической формы языка-источника, то полностью подчиняясь новой системе; варьируются вплоть до полного изменения смысловая сторона и стилистическая принадлежность. Все это разнообразие привело к существованию различных классификаций заимствований. В зависимости от задач исследования заимствованные слова можно классифицировать по источнику заимствования, по степени ассимилированности формы и содержания, а также по тематическим группам. Рассмотрим эти классификации подробнее.

1.2.1. Классификация по источнику заимствования
Прежде всего необходимо помнить, что источником заимствования считается тот язык, из которого слово взято в английский вокабуляр. При этом происхождение слова может быть иным. Так, например, источник заимствования слова paper — французский язык (papier), тогда как по своему происхождению это греческое слово papuros, papyrus. Слово cinnabar (киноварь, ярко-красный цвет) заимствовано из латыни (cinnabaris), куда оно пришло из греческого (kinnabari), в свою очередь, заимствовавшего это слово из одного из восточных языков.
Источники заимствования слов в английский язык многочисленны в силу исторических причин. На протяжении веков Британия вступала в разнообразные контакты со многими странами, подвергалась нашествиям и завоеваниям, а позднее стала «владычицей морей» и метрополией для большого числа колоний. Все это приводило к интенсивным языковым контактам, результатом чего и стал смешанный характер английского лексического состава. Наиболее значительное влияние на английский вокабуляр оказали латинский, французский и скандинавские языки.
Латинские заимствования входили в английский язык несколькими волнами. Наиболее ранний пласт относится к тому времени, когда германские племена англов, саксов, ютов и фризов еще до переселения в Британию входили в торговые и военные контакты с римлянами. В это время заимствуются главным образом обозначения предметов материальной культуры — англ, сир (лат. сарра), butter (лат. butyrum), copper (лат. cuprum) и т. д. До захвата германцами Британия около четырехсот лет находилась под властью Римской империи. Именно в этот период в английском появляются такие заимствованные слова, как street (лат. via strata), wall (лат. vallum), mint (лат. menta, moneta) и др. Часть заимствований этого периода дошла до наших дней только в топонимах. Примером латинского слова, которое мы находим теперь в географических названиях, является элемент -Chester (лат. castra — «лагерь») в Chester, Colchester, Manchester, Lancaster Gloucester, Worcester; элемент -wich в Greenwich, Harwich восходит к латинскому vicus — «селение». Следующая волна латинских заимствований связана с христианизацией Британии. К ним относятся слова соответствующей тематической группы — priest (лат. presbuteros), minster (лат. monastermm), candle (лат. candela, candela), creed (лат. credo) и т. д. Кроме того, в тот же период в английский язык входит довольно много латинских слов, обозначающих предметы повседневного обихода, а также связанных с огородничеством и садоводством, — chest (лат. cista, «ящик»), silk (лат. sericum, «шелк»), coriander (лат. coriandrum), parsley (лат. petroselinum), rose (лат. rosa) и др. Поскольку монастыри были также и центрами научной и литературной жизни Британии, вокабуляр английского языка пополняется в этот период и соответствующей лексикой: school (лат. schola), verse (лат. versus), circle (лат. circulus), а также множество научных терминов. Латинские заимствования среднеанглийского и ранненовоанглийского периодов представляют собой главным образом слова научного обихода и абстрактные существительные (formula, fraction, magnanimity, fatal, jovial, beneficial, vernacular). Несколько особняком стоят заимствования латинских терминоэлементов, поскольку процесс проникновения их в английский язык часто носит искусственный характер. Большое количество примеров тому находим, в частности, в медицинской терминологии (oculist, osteotomy, etc.).
Французские заимствования вопреки распространенному мнению появились в английском языке задолго до Нормандского завоевания. Количество сохранившихся до наших дней заимствованных слов невелико, но они свидетельствуют о существовании языковых контактов британцев с норманнами — скандинавской народностью, жившей с IX в. на северном побережье Франции, в герцогстве Нормандии и говорившей на северном диалекте французского языка. Среди сохранившихся заимствований этого периода — слова proud, tower, chancellor (приводим современную форму слов).
Начиная с Нормандского завоевания 1066 г. и вплоть до XVI в. французские заимствования вливаются в английский язык мощным потоком. Английский вокабуляр пополняется словами разных тематических групп, отражающих особенности жизни Британии в те времена. Так, для описания страны появляются французские слова country, valley, river, border и т. д. Большая группа слов связана с наменованием социальных отношений. Исконные английские слова в этой тематической группе немногочисленны; это king, queen, earl, lord, lady. Заимствованными оказываются слова emperor, duke, duchess, baron, count, dame, damsel и др., передающие новые понятия, вошедшие в жизнь британцев. Новыми правителями страны стали норманны, и в языке это отразилось наличием французских заимствований в тематической группе «Управление страной»: sovereign, crown, administration, parliament, guardian, reign и т. д. К ней примыкает и ЛСГ «Юриспруденция», значительно пополнившаяся словами нормандского диалекта: justice, crime, plaintiff, evidence, dungeon и др., а также военная лексика: war, navy, peace, captain, admiral, victory, conquer и т. д.
В XII-XVI вв. французские заимствования приходят главным образом вместе с религиозными понятиями, а также в связи с распространением французских моды, кухни, ремесел: chastity, innocence, devotion; barber, butcher, merchant, coin; garment, cotton, towel; fry, boil, mutton, cabbage.
В XVII в. основная часть французских заимствований представляет собой коммерческие и производственные термины: capital, commerce, insurance, bank, machine, investment и др. В XVIII в. к ним прибавляются политические термины Французской революции: aristocrat, democracy, despot, section и т. д. Позднее поток заимствований из французского постепенно иссякает; в английский язык входят уже единичные слова самых разных тематических групп (garage, chauffer, development, fiancee и т. д.).
Скандинавские заимствования также в значительной мере обусловили смешанный характер английского вокабуляра. Этому в немалой степени способствовало непосредственное сосуществование англичан с датчанами на территории Англии в период датского владычества (X-XI вв.). В отличие от латинских заимствований, приходивших через письменные источники, скандинавизмы появлялись главным образом в результате устного общения. В древнеанглийских письменных памятниках можно найти только немногие слова скандинавского происхождения. Только к концу XII в. с появлением письменных источников, отражающих диалектные формы, появляются свидетельства более ранних устных заимствований из скандинавских языков. Принадлежность и английского, и скандинавских языков к одной и той же германской группе позволяла говорящим на них хотя бы понимать друг друга, и в этом процессе сильно было взаимовлияние языков. Заимствовались главным образом существительные, глаголы и прилагательные. Деление их на тематические группы затруднительно ввиду очень большого разнообразия; семантика большинства слов носит общий характер: husband, fellow, drag, bag, snare, leg, calf, skin, skirt; cast, take, guess; ill, wrong, low и множество других слов. В новейшее время заимствования из скандинавских языков единичны; примером может служить шведское слово ombudsman — a person appointed by an institution (such as a government or a university) to receive a report on complaints made by ordinary people against the services of that institution.
Заимствования из других языков весьма разнообразны. Подробно о них можно прочитать в классической работе Н. Н. Амосовой «Этимологические основы словарного состава современного английского языка» (см. список литературы), а также в многочисленных статьях по этой теме в лингвистических журналах. Приведем здесь лишь несколько примеров.
Торговые и промышленные связи Англии с Голландией привели к появлению в английском языке большого числа голландских терминов из области кораблестроения и мореплавания (bowsprit, buoy, cruise, dock, reef, yacht) и ткачества (rock — прялка, spool — шпулька, stripe — лоскут). Популярность в Европе XVI-XVII вв. голландского искусства отразилась в заимствовании терминов искусствоведения (easel, etch, landscape); колонизация голландцами Южной Африки принесла лексику, связанную с этно- и географическими особенностями этой страны (bushman, kraal, veldt).
Заимствования из романских языков (испанского, итальянского, португальского) также отражают историю отношений между этими странами и Британией.
Большое количество итальянских слов из области культуры и искусства проникает в английский язык с XVI в. Это музыкальные термины (adagio, allegro, basso, opera, trio, sonata), лексика, связанная с литературой и изобразительным искуством (cameo, fresco, studio, intaglio; canto, stanza). Ряд слов привносится в английский язык через описание Италии британскими путешественниками (volcano, lava, casino, gondola, cicerone). Заимствованы были некоторые слова, обозначавшие политические и коммерческие понятия (fascism, bank, traffic). В последнее время итальянские заимствования регистрируются главным образом в американском варианте английского языка, что легко объясняется этническим составом США. Примеры таких поздних заимствований — слова pasta, paparazzi, mafia.
Испанские заимствования особенно многочисленны в XVI-XVII вв., когда, с одной стороны, Англия и Испания оспаривают первенство друг друга на внешнеполитической арене, осваивают территории недавно открытой Америки, а с другой стороны, в самом расцвете находится испанская литература, вводящая в обиход остальной Европы испанские реалии. Среди испанских заимствований слова armada, banana, barbecue, canyon, cargo, chocolate, cigar, cocoa, hurricane, potato, ranch.
Английский язык заимствует и некоторые португальские слова, но их число невелико, и в большинстве они, в свою очередь, были заимствованы в португальский язык из других, в частности языков Индии, Индокитая, Африки. К португальским заимтсвованиям относятся слова cobra, Madeira, tank, veranda, mandarin, banana.
Говоря о русских заимствованиях, следует помнить, что их можно разделить на три группы — так называемые ранние русицизмы, советизмы и позднейшие заимствования, вошедшие в английский язык с конца 80-х гг. XX в. Ранние русицизмы по большей части отражают специфические черты природы, материальной культуры, государственного устройства России (altyn, boyar, borzoi, samovar, vodka, nihilist, tundra, taiga). Русские заимствования-советизмы связаны в основном с реалиями советского политического строя: Komsomol, artel, Soviets. Наряду с ними в английский язык вошли и слова, связанные с освоением космоса: sputnik, cosmonaut. Русские заимствования, появившиеся в английском языке в конце XX в.,
также отражают общественно-политические изменения в жизни России (perestroika, glasnost).

1.2.2. Классификации по степени ассимилированности заимствований
Приходя в язык-реципиент, слово по-разному ассимилируется в новой системе. Прежде всего взглянем на то, что происходит с формой заимствованного слова. В ряде случаев бывает очень легко узнать «чужака» по нехарактерной для английского языка графике и/или фонетике. Слово сохраняет свою материальную оболочку, при этом частично переработанной оказывается и его морфологический состав. Если при этом в слове сохраняется и семантика прототипа, то оно классифицируется как иностранное слово и относится к полным заимствованиям (domino, protege, tete-a-tete). Также к полным заимствованиям можно отнести и частично переработанные в фонетическом и грамматическом планах слова. Они ясно ощущаются как заимствованные, но подчинены произносительным и грамматическим нормам английского языка (reason, culture, exhibition).
При дальнейшем существовании заимствования в языке оно вступает в разную сочетаемость с другими словами, что нередко приводит к изменению его семантики по сравнению с прототипом. Так, латинское слово caseus (сыр), будучи заимствованным в английский язык в этом значении, в дальнейшем приобрело и переносное, терминологическое значение «бобина». Старофранцузский глагол alouer, «сдавать в наем», трансформировался в современное английское allow, «позволять». Типичные примеры подобных заимствований—английское canister (из латинского canistrum — «плетеная корзинка»), coffin (из старофранцузского coffin — «шкатулка»), а также travel (из французского travailler — «работать»). Заимствования такого типа называются относительными и составляют большинство в английском вокабуляре, что легко объяснимо воздействием системы принимающего языка на вновь входящие в него элементы.
Особо выделяются морфемные заимствования, представляющие собой слова, созданные из иноязычных морфем в пределах английского языка. К ним относятся многие термины, такие как anion, cation (из греч. ana — «верх», cata — «вниз» и ion — «идущее»); telephone, phonograph, teletype. Приведенная классификация основывается главным образом на формальных признаках заимствованных слов. Несколько иначе выглядит распределение типов заимствований по степени ассимилированности семантики слов.
Здесь прежде всего выделяются так называемые варваризмы, или слова местного колорита. Они используются в языке-реципиенте только в связи со спецификой той местности, откуда они заимствованы. Как правило, по форме это полные заимствования, т. е. сохраняющие форму прототипа. Примеры варваризмов — ciao (итальян-ское «привет»), rajah (из хинди, «правитель», «принц»), wigwam (из языка индейцев, «хижина») и др. Сфера употребления таких слов довольно узкая и степень ассимилированности очень мала.
Следующая группа — слова, ассимилировавшиеся частично, но ограниченные сферой применения. Прежде всего это термины и книжные слова, в частности так называемые поэтизмы (etymon, homonym, lexical; pensive, oration, gregarious, matron). H. H. Амосова называет их специализированными заимствованиями. Частично ассимилированные слова могут сохранять формальные признаки прототипа, например некоторые грамматические формы (genius — genii, geniuses), варианты произношения (garage- [g?rid3/g?ra:3]), графическое своеобразие (ballet, queue). Границы этой группы размыты, типы пересекаются.
Наименее узнаваемая, а следовательно, максимально соответствующая стандартам английского языка группа заимствований — полностью ассимилированные слова. Попав в английский язык из разных источников, они с течением времени и под влиянием системы языка-реципиента изменились фонетически, грамматически и семантически настолько, что носители языка осознают их как исконные. Полностью ассимилированные слова составляют ядро вокабуляра наряду с исконными. Примеры этого типа—скандинавский глагол take, латинское wall, французское table и множество других. Слова, полностью усвоенные английским языком, H. H. Амосова предлагает называть исконнообразными.

2. Пути пополнения словарного состава современного английского языка
Английский вокабуляр продолжает обновляться и пополняться новыми единицами. По некоторым данным, в среднем за год в английском языке появляется около 800 новых слов — больше, чем во многих других языках мира. Это пополнение словарного состава идет не только за счет заимствований разного рода, в том числе и калек, т. е. создания новых слов по моделям другого языка с помощью перевода морфем (таким словом, например, является chainsmoking, калькированное немецкое kettel-rauchen), но и за счет «внутренних ресурсов» языковой системы — словообразовательных процессов и переосмысления уже существующих значений (вторичной номинации). Чтобы сохраняться, по выражению Б. А. Серебренникова, «в состоянии коммуникативной пригодности», язык должен постоянно перестраиваться и развиваться, не теряя при этом своеобразия системы. Не каждое новое слово, созданное каким-либо говорящим, закрепляется в языке. Первоначально это слово — окказионализм, значение которого жестко связано с данным контекстом и не воспринимается за его пределами. Позднее, при наличии целого комплекса предпосылок к этому, слово может постепенно закрепиться в языке (лексикализироваться); на этой стадии оно уже — неологизм, который может либо окончательно войти в лексическую систему, либо прекратить свое существование.
Новое слово может быть новым либо по форме, либо по содержанию, либо и по форме, и по содержанию. Исходя из этого принято различать 1) собственно неологизмы (новая форма и новое содержание) — bio-computer, telecommuter, audiotyper; 2) перенаименования (новая форма — уже известное содержание) — sudser (soap opera), bigC (cancer); 3) переосмысление (уже имеющаяся в языке форма — новое содержание) — acid (narcotics), bread (money), box (TV-set). Первые две группы предполагают использование внутренних ресурсов английской словообразовательной системы. К ним же можно добавить и так называемые фонологические неологизмы, т. е. искусственно создаваемые конфигурации звуков. Чаще всего это термины или товарные знаки, часто соединение с морфемами греческого или латинского происхождения (acryl, perlon). В. И. Заботкина включает в эту группу и неологизмы-междометия (yuk, yech), и их сленговые производные (zizz — short пар), но эта точка зрения не бесспорна. Третья группа относится к сфере вторичной номинации, о чем говорилось в разделе об изменении значения.
Словарный состав английского языка продолжает пополняться.

Коммерческое использование книги запрещено! Книга взята из открытых источников в интернете и предоставлена только для ознакомления. Если Вы являетесь автором этой книги и не желаете видеть её на нашем сайте - напишите об этом нам и мы сразу удалим её с сайта.

 

 


© 2005-2023. Копирование материалов сайта запрещено! Для связи homeenglish@mail.ru