My publisher didn't know, my editor Debra Weinstock didn't know, my agent Harold Oblowski didn't know. Frank Arlen didn't know, either, although on more than one occasion I had been tempted to tell him. Let me be your brother. For Jo's sake if not your own , he told me on the day he went back to his printing business and mostly solitary life in the southern Maine town of Sanford . I had never expected to take him up on that, and didn't — not in the elemental cry-for-help way he might have been thinking about — but I phoned him every couple of weeks or so. Guy-talk, you know — How's it going, Not too bad, cold as a witch's tit, Yeah, here, too, You want to go down to Boston if I can get Bruins tickets, Maybe next year, pretty busy right now, Yeah, I know how that is, seeya, Mikey, Okay, Frank, keep your wee-wee in the teepee. Guy-talk.
I'm pretty sure that once or twice he asked me if I was working on a new book, and I think I said —
Oh, fuck it — that's a lie, okay? One so ingrown that now I'm even telling it to myself. He asked, all right, and I always said yeah, I was working on a new book, it was going good, real good. I was tempted more than once to tell him I can't write two paragraphs without going into total mental and physical doglock — my heartbeat doubles, then triples, I get short of breath and then start to pant, my eyes feel like they're going to pop out of my head and hang there on my cheeks. I'm like a claustrophobe in a sinking submarine. That's how it's going, thanks for asking , but I never did. I don't call for help. I can't call for help. I think I told you that. |
Мой издатель не знал, мой редактор Дебра Вейнсток не знала, мой агент Гарольд Обловски не знал. Френк Арлен не знал также, хотя по нескольким причинам я еле удержался, чтобы не сказать ему. Позволь мне быть твоим братом. Ради Джо, если не ради тебя, сказал он мне в тот день, когда я ушел в свой печатный бизнес и более одинокую жизнь в южном городке Мэна Сэнфорде. Я никогда не надеялся воспринимать его как брата и не делал этого – но я звонил ему каждые несколько недель или что-то подобное. Мужской разговор, Вы знаете – Как дела? Не плохо, холоднее, чем в аду. Да, здесь тоже. Ты хочешь съездить в Бостон, если я смогу достать билеты на Бруинс? Может быть в следующем году, я довольно занят сейчас. Да, я знаю как это, увидимся, Майки. Хорошо, Френк, держи свою задницу в тепле. Мужской разговор.
Я вполне уверен, что однажды или дважды он спрашивал меня, не работаю ли я над новой книгой, и я думаю, что я что-то отвечал.
– Да дерьмо это! – я ведь врал ему. Иногда так одинок, что говорю это даже самому себе. Он спрашивал, хорошо? И я всегда отвечал да, я работаю над новой книгой, она пишется хорошо, действительно хорошо. Я не раз соблазнялся, чтобы сказать ему, что я не могу написать и двух абзацев без впадения в общую психологическую и физическую привязанность – мое сердцебиение удваивается, затем утраивается, мне не хватает дыхания, и потом я начинаю задыхаться, мои глаза как будто собираются выпасть из моей головы и повиснуть у меня на щеках. Я как клаустрофоб в погружающейся подводной лодке. Вот такие дела, спасибо за то, что спросил, но я никогда так не отвечал. Я не зову на помощь. Я думаю, что я уже говорил это. |